Лебединая песня

Рафаэль Тигрис

– Триста тридцать.

– Кайф! Вы просто счастливчики!

Тем временем мы вошли в какой – то уютный бар, где звучала медленная джазовая музыка и пары томно кружились в центре зала.

Мы уселись за столиком и уже при нормальном освещении я смог, наконец, полноценно разглядеть свою новую подружку. Она сняла очки, и на лице симпатичной лисички я разглядел обилие веснушек. Помимо ослепительных, как огонь, рыжих волос у неё была точёная фигурка с тонкой талией, а под облегающим свитером вырисовывалась полноценная грудь. Её украшал

кулон, изображающий лебедя.

– Зря сняла. Очки тебе очень идут, – сказал я, заглядывая в пучину её голубых глаз, – и вообще, твоя внешность мне очень нравится.

От этих слов Свана зарделась, и лицо её озарилось очаровательной улыбкой.

– Ну и ты – жгучий шатен. Это я сразу заприметила когда увидела в «Лисьей норе».

Я взял её маленькие ладошки с прелестными пурпурными ноготками и стал нежно согревать в своих.

– Что будем пить?

– Армянский коньяк, разумеется, если конечно он у них есть?

Свана спросила об этом официанта и тот утвердительно кивнул.

– Я никогда не пила ваш коньяк.

– Вот сегодня и попробуешь.

Свана повертела принесённый фужер и вдохнула аромат напитка.

– Это и есть армянский коньяк? У него пьянящий аромат.

– Это кусочек армянского солнца.

– Которое светит 333 дня в году?

– Совершенно верно.

Свана медленно, смакуя каждый глоток, опорожнила фужеру до дна. Приятная жгучая жидкость разлилась вовнутрь, согревая наши сердца и души.

– Какая прелесть. Я буду не прочь повторить.

Нам принесли ещё по две фужеры, а потом ещё.

– Так значит ты наполовину норвежка.

– Да и имя мне дала моя мать. Предки современных норвежцев верили, что если дать ребенку прозвище в честь животного и поклоняться ему, то оно послужит оберегом по жизни: между животным и носителем имени возникнет мистическая связь. Одними из наиболее распространенных женских вариантов таких тотемных имен были: Хревна – «ворона», Свана – «лебедь». Вот и получается, что ты тогда попал в самую точку, когда сказал про мелодию Грига и «Лебединое озеро» Чайковского.

Свана грациозно вытянула свою нежную шею, имитируя лебедя и, повертев кулоном на груди.

– А твои родители не ошиблись. Ты действия грациозна как лебедь.

Мы оба приятно захмелели и смотрели друг на друга восторженными глазами и каждый сумел прочесть в них сокровенные желания.

– Где ты остановился?

– В студенческой общаге.

– Бедненький! Ты не прочь провести восхитительную ночь в отеле «Виру»?

Я сразу понял смысл её слов. Нас обеих безудержно тянуло друг к другу. Ну, а про знаменитый на весь Советский Союз отель «Виру» я знал из восторженных рассказов тех счастливчиков, которым довелось там пожить хотя бы пару деньков.

Ещё не будучи уверенным, что Свана хочет провести со мною ночь, я спросил осторожно:

– А твои родители не будут беспокоиться, если ты сильно припозднишься?

– А я сейчас им позвоню и скажу, что остаюсь ночевать

у подружки. Мы вообще то живём за городом, в частном доме. Так что они меня поймут. Вы не покажете, откуда у вас можно позвонить?

Последние слова были обращены на эстонском к официанту и тот проводил Свану к аппарату.

Я сидел разгорячившись от выпитого коньяка и внезапно навалившегося счастья. Ещё недавно я скучал в кампании пресных комсомольцев-однокурсников, но теперь вдруг намечалась чудесная ночь с юной прелестницей с огненно-рыжими волосами.

– Ну всё в порядке. Родители предупреждены, мы свободны, дорогой Ара. Ты не против если я тебя буду так называть? Пока не научусь нормально выговаривать твоё имя.

– Вообще то Ара, насколько я помню, это вид бразильского говорящего попугая.

Свана залилась звонким смехом, от которого я пришёл в неописуемый восторг, и вскоре мы в отличном настроении мчались на такси в отель «Виру».

– А кем работают твои родители?

– Папа мой судовой инженер-механик. Работает на пароме «Эстония». Там они и познакомились, когда мама ехала в Таллинн как туристка. Сейчас отец в отпуске, но скоро уходит в плавание, а вместе с ним отплываем и мы с мамой. В Стокгольме мы сойдём, а оттуда прямиком – в Осло. Там живут мамины родители, мои дедушка с бабушкой.

– Так значит ты и по-норвежски умеешь говорить?

– Умею, но не очень складно. Но надеюсь в Норвегии доучусь.

– Ты, что намерена там остаться? Ты где сейчас учишься?

– Я недавно школу окончила и ещё не решила куда поступать. Либо в художественный, либо в музыкальный.

– Так ты ещё совсем юная!

– Да, мне недавно исполнилось 19 лет.

Тем временем мы зашли в фойе отеля «Виру» и подошли к стойке регистрации.

– Ваши паспорта, пожалуйста.

Мы протянули свои документы.

– На сколько суток вы намерены остаться?

Мы вопросительно переглянулись.

– Давайте на одну ночь, – решила Свана.

Я расплатился и мы пошли к лифтам.

– Как всё складно получилось. Места, как ни странно были, про то что мы не зарегистрированы как супруги – ни словечка.

– У нас ведь Европа и на наличие штампа в паспорте от брачной конторы всем наплевать. А места есть, потому что сегодня четверг и наплыва финских туристов до выходных не ожидается. Вот и приняли нас на свободное поселение.

Мы на шикарном лифте полетели на 12 этаж, нашли нашу дверь и зашли в номер.

– Отлично, – сказал, я и плюхнулся на широченную кровать.

– Послушай Арочка! – сказала Свана присев на краешек кровати, – у меня есть одна проблема.

– Какая? Неужели менструация началась?

– Нет, хуже, намного хуже.

Я обомлел, но похоже уже начал догадываться в чём дело.

– Я девственница!

Вот это сюрприз! Неужели такое возможно? Эстонка в 19 лет ещё ходит девственницей! Ну неужели её никто не совратил во время выпускного вечера?