Лебединый крик (сборник)
Шрифт:
– Два раза в неделю.
– По средам и субботам.
– В Кремле, у царского дворца на Красном крыльце.
Долетела до Артемки Коржова московская новость. Решил он обратиться к царю.
Был Артемка обижен соседом Овсютой Кочиным. Ставил Овсюта новый себе забор. Да так хитро поступил, что прирезал к своему участку долю земли Артемки Коржова.
Возмутился, запротестовал Коржов. Однако Овсюта был горласт. Стал доказывать свое право.
– Так испокон
– И при дедах наших, и при прадедах – вот как раз тут и проходил забор! – твердила жена Овсюты.
Выслушал царь Дмитрий Артемку Коржова, сказал:
– Проверить!
Проверили. Конечно, по-воровски поступил Овсюта.
Распорядился царь забор переставить, а Овсюту и Овсютину жену за вранье наказать.
Избили принародно Овсюту палками.
Избили принародно Овсютину жену розгами.
Узнал о царевой справедливости житель Пина. И у Пины сыскался обидчик. Некто Савелий Локоть.
Взял как-то Савелий у Пины полтину в долг. Время пришло. Не возвращает.
– Не брал, – уверяет Савелий.
Обратился Пина за помощью к царю Дмитрию.
К счастью, у Пины нашлись свидетели. Подтвердили они – брал Савелий Локоть у Пины деньги.
Приказал царь Дмитрий, чтобы Савелий полтину Пине вернул. А за обман назначил и ему наказание.
Отстегали кнутами Савелия.
А тут к царю сразу явились трое. Все трое жаловались на приказных. Замучен простой народ. За любое дело чиновный люд требует взятки.
– Кто брал взятки? – строго спросил царь Дмитрий.
Назвали царю имена:
– Кукша Ивлев.
– Фарей Оглобля.
– Степан Кизяк.
Отпирались вначале виновные. Однако затем признались:
– Прости, государь.
Не простил Лжедмитрий. Поволокли приказных на площадь.
Били Кукшу.
Били Фарея.
Били Степана.
Смотрят люди:
– За дело!
– По справедливости.
– Долгие годы тебе, государь!
Лабиринт
Был самозванец низкоросл, неказист. Шея короткая. Правда, широк в плечах.
Малый рост огорчал Отрепьева. Хотел Лжедмитрий казаться выше, чем есть он на самом деле.
Вызвал он мастеров по сапожному делу. Смастерили умельцы ему сапоги. Каблуки чуть ли не полуметровые.
Хочется Отрепьеву прибавить себе роста. Вызвал шапочных дел мастеров. Сшили мастера Лжедмитрию высоты высоченной шапки.
Высок он теперь и статен.
Став царем, пристрастился самозванец к щегольству и нарядам. Во время пиров и званых приемов по нескольку раз менял одежды.
То нарядный суконный кафтан на Гришке. То атласный кафтан. То наряд
Вот опять во время пира куда-то исчез Отрепьев. Вот появился снова. Бархатный жупан на плечах самозванца.
Вот опять исчез. Появился снова. На плечах нарядная епанча.
То он в голубом наряде, то в оранжевом, то в зеленом, то в красном. Глянешь – рябит в глазах.
В Кремле построил самозванец себе дворец. Махина выше кремлевской стены поднялась. Встань у окна. Далеко видно. Лежит перед взглядом твоим вдоль-поперек Москва.
Когда возводили дворец, Лжедмитрий командовал:
– Бревна возить дубовые.
Возят дубовые бревна.
– Стены обить бархатом и парчой.
Обили парчой и бархатом стены.
– Печи выложить резными плитами.
Украшают печки резными плитами.
Огромен дворец: комната, комната, снова комната. В хоромах много тайных дверей, переходов, ходов. Попадешь во дворец – заблудишься. Год прошагаешь – не сыщешь выхода.
Посмотрев на новый царский дворец, боярин Василий Шуйский сказал:
– Лабиринт!
Гадали другие: то ли имел боярин в виду сам дворец, то ли запутанную душу Лжедмитрия.
Не добил
Нелегко складывались отношения у Лжедмитрия с русскими боярами. Окружили постепенно бояре нового царя надежным кольцом. Ни шагнуть теперь без них царю, ни зевнуть, ни плюнуть.
Царь на улицу – бояре за ним.
Царь к обеду – бояре за ним.
Отправится царь на отдых в постельные хоромы – боярские бороды следом тянутся.
Проснется царь утром, и все сначала. Тут уже рядом неутомимые соглядатаи.
Мало кто из бояр верил, что перед ними законный царь. Хотя бы все тот же, чуть не казненный, Василий Шуйский. Твердит и твердит:
– Самозванец он. Гришка Отрепьев.
Не один он такого мнения. Чуть ли не каждый второй боярин сам мечтал усесться на русский престол. Но Лжедмитрий перебежал им дорогу.
Смотрели бояре косо на самозванца. Однако пока терпели. Терпели, но и вожжи полностью не отпускали.
Неосторожно поступил как-то окольничий Татищев. Что-то поперек воли царя сказал. Разгневался Лжедмитрий. Приказал отправить Татищева в ссылку, в Вятку.
– В колодках держать, в тюрьме.
Посадили в возок опального. Покатил на восток, в глухомань возок.
Однако бояре заступились за окольничего.
– Не суди, государь, строго, – сказали бояре.
– Воля моя, – уперся Лжедмитрий.
– Боярское слово – важное слово, – в ответ бояре.