Лёд Апокалипсиса 2
Шрифт:
— Никто там не строит потому, что основные мосты, даже пешеходные, сильно в стороне, — вяло сопротивлялся Денис, хотя мою мысль уже ухватил.
— Или, наоборот, там специально не строили мосты чтобы никто не шастал. Теперь, славные парни, вы видели грязные пятна возле свежей раскопки банкиров?
Они утвердительно кивнули. Я попросил убрать планшет, чтобы на морозе не сдохла батарея (Денис держал его в кармане на животе, сравнительно ближе к телу, так теплее) и продолжил.
— Банда банкиров народ упорный, я бы даже сказал, упоротый. Они нихера не снег копают. То есть в начале, конечно, его. Но понимают, что на поверхности ничего интересного
Парни со скептическими мордами молчали, не желая мне подыгрывать.
— Что они до сих пор нихера не накопали. Не нашли. Вот я и думаю, что не накопали они не потому, что не умеют, а потому что ищут не в том месте. Глубина бункера Сталина в Самаре тридцать семь метров, так? Тут, скорей всего, не так глубоко посажено. Минимум, пара метров. Бомбоубежище делают от авианалётов потенциального противника. По площади и зданиям враг всенепременно жахнет, а вот галимым лысым пустырём, на котором сношаются бродячие собаки, побрезгует. Значит, как раз там имеет смысл строить убежище. Мел порода мягкая, есть проблема с грунтовыми водами, но в этом городе везде так, зато от них можно и водоснабжение настроить. Все эти мысли, конечно, просто в новую версия. Теория, в которую всё укладывается.
— Нащальника…. — притворно скривились бойцы. — А делать-то что предлагаешь?
Спустились, ступили на мутно-темное полотнище льда, частично занесенного неравномерными сугробами. Место открытое, шустро перебежали. Местная река Сурна довольно узкая, это не та широченная Орашня, приток Дона, которая даже не так давно было судоходной и где покоилась брошенная баржа, где подло подбили мой клаас. Здесь ширина льда было метров тридцать и довольно мелко. Интересно, а рыба замерзла в камень?
На другой стороне крутые сугробы, из которых торчали почерневшие ветви деревьев. Из-за одного такого завала на нас выглянула ухмыляющаяся волчья морда. Прежде чем Кабыр со свойственной ему прямотой принялся смывать улыбочку с звериной морды снайперским выстрелом — исчезла. Хакас тихонько чертыхнулся, но винторез не убрал. Мы тоже перехватили оружие, что здорово замедлило восхождение. Вообще, формально, этот берег считался «низким», но по факту обе берега были не высоки и лишь метра на три «приподняты» над уровнем реки.
Следы волков есть, но сами «серенькие» без единого звука свалили. Уроды.
Прогулявшись в состоянии нервного напряжения и ожидания нападения волков, добрели до искомого пустыря.
Голое место, немного наледей, нагромождение льда со стороны реки, сугробы, приямки, торчит какая-то ржавая труба. Что интересно (и против моей теории), никаких следов проталин от дыхания живых людей, от тепла печей и дыма генераторов. Снега выглядят мертвыми, только по ту сторону короткого болотистого притока колебание воздуха, чуть плотнее туман. Может, складка местности, а может выходы вентиляции от бомбоубежища, кто знает?
И всё же некоторую идею «что делать?» я имел.
На пустыре несколько безликих деревьев, теперь уже трудно определить породу, нечто вроде клёнов. Возле одного из них, сравнительное ровное место в низине, ветер не ощущается. Заранее скоммуниздил табличку с колышком и надписью «выгул
'Граждане из Убежища.
Мобильники работают.
Наберите по 1111.
Антон'.
Получившуюся табличку развернул к дереву.
— Исходим из того, что у них есть система безопасности и наблюдения за поверхностью. Там заметят, что мы тут шароебимся, но значения не придадут. Шанс в том, что станет интересно что на табличке, прочитают, найдут телефон, вряд ли все выбросили. Наберут, попадут на Климентия.
— Караулить будем? — Нахмурился Кабыр, продолжая выискивать глазами волков.
— В задницу. Может они вообще на поверхность не выходят, от слова совсем. Дай Бог если скрытые камеры на деревьях есть. Погнали домой, устал очень.
И мы пошли. Руки мерзнут, ноги тоже, смотрим по сторонам, забираем южнее, если это тёплое слово может характеризовать бесконечное царство льда и снега. Бредём, огибаем здание женской гимназии с огромными черными окнами, закладываем крюк, чтобы не попасть в зону влияния банкиров. Улица Кронштадская, фактически это просто частный сектор, занесенный по макушку. Прямо, держимся подальше от двухэтажной школы, в такой может быть засада, чужаки.
Бредём, берем левее, ветер усиливается, теперь уже никакого тумана, только злые снежинки в рожу.
Идём, ломимся, словно грёбанные гномы их книги «Хоббит», только без кольца и Гэндальфа. В какой-то момент у меня зазвонил телефон и я, было обрадовался, что это наши таинственные бункеровцы, но нет, это Вова из ЖК Парковый. Чтобы поговорить с ним, ныряем в тёмный зев верхушки недостроенного дома ярко-голубого цвета. Так как окон нет, это не жилище и не спасение от погоды, а какая-то сраная обледенелая пещера. Раз уж передышка, рассказываю ему как мы заловили тройку ночных охотников, про их снаряжение и что они следили за базой Подснежников. Он мне в ответ что охотники совершили нападение на лагерь выживших в третьей поликлинике, довольно успешное, убили и утащили человек двадцать, причем потерь не понесли, вообще. Оставшиеся решили перебраться в Парковый, под защиту Вовы. В связи с чем он предлагает поменять некоторое количество образовавшихся лекарств на рис.
— Надиктуй список и количество лекарств Климентию. И запрашиваемое количество риса. Вопрос решает Иваныч. Мне не удобно тут соображать и думать, я в рейде. Чья доставка?
— Твоя, у вас трактора есть.
Вот жук. Прощались, вышли, остервенело шли дальше. Устали.
Гремели металлом шлюза оббивая снег со спортивных ботинок на закоченевших ногах.
После длинного рейда нас встречали, обнимали, тискали.
— Ариночка, а когда ты Кабырчику девушку найдёшь.
Вопрос был задан так, чтобы Хакас вполне себе его услышал.
Моя девушка сощурилась, фыркнула, окинула его взглядом и возразила.
— У нас нет ни одной красивой китаянки для его вкуса!
— Это стереотип, может ему другие девушки нравятся! Кабыр Джан, тебе какие девушки нравятся?
— Которые со ста шагов белке в глаз попадают, — с достоинством ответил он, развернулся и ушёл. И осталось непонятно кто кого стебёт. Серьезно он или издевается над нами. Вот как тут понять?
Был ещё ранний вечер. Кушали, бродили, сдали хабар Хану, разминали затёкшие конечности, запросили у Климентия прогноз погоды, разбрелись по своим купе. Надо бы и отдохнуть.