Лед и пламя 1-2

Деверо Джуд

– Идите домой, оба, – приказала Хьюстон, увидев, что к ним на шум взрыва по улицам сбегаются люди.

– Поехали, – закричала она Кейну, и он последовал за ней по южной дороге города, а затем дальше – в степь.

Хьюстон гнала лошадь как можно быстрее, иногда оглядываясь на Кейна, который ехал за ней со странным, озадаченным выражением лица.

Взошло солнце, а они все скакали, изредка останавливаясь на отдых. В полдень они оказались у безлюдной станции где-то в степи между Колорадо и Нью-Мехико, и Хьюстон заплатила невероятную

цену за пару свежих лошадей.

– Он в порядке? – спросил хозяин станции, кивая на Кейна, который, облокотившись на стену, бил себя ладонью по голове.

Хьюстон протянула ему двадцать долларов.

– Вы нас не видели. Он взял деньги.

– Я не сую нос в чужие дела.

Хьюстон пыталась разговаривать с Кейном, но он только молча смотрел на ее двигающиеся губы и шел за ней, только когда она вела его.

Им приходилось есть, не слезая с лошадей, не останавливаясь даже после захода солнца. Только однажды Кейн попытался заговорить, но, казалось, не мог себя слышать и тогда стал жестикулировать, и Хьюстон в конце концов поняла, что он хочет знать, куда они едут.

– Мексика, – прокричала Хьюстон четыре раза, прежде чем он наконец понял.

Кейн замотал головой, но Хьюстон пришпорила лошадь, не обращая на него внимания. Она не сомневалась, что он не хотел вовлекать ее в свои неприятности, но не собиралась поддаваться на его уговоры вернуться. Если ему суждено было провести свою жизнь в изгнании, то она будет рядом с ним.

Кейн поймал ее вожжи и тянул их, пока она не замедлила бег своей лошади.

– ОСТАНОВИСЬ! – заорал он, – МЫ СДЕЛАЕМ ЗДЕСЬ ПРИВАЛ НА НОЧЬ.

Каждое слово было произнесено на пределе возможностей его легких, и Хьюстон несколько раз даже прикрыла глаза, когда громкие звуки разрывали тихий ночной воздух.

Кейн, не говоря больше ни слова, спешился и повел, лошадь на небольшой холм в рощицу. Хьюстон последовала за ним. Он распряг лошадь и соорудил место для ночлега. Она хотела ехать дальше, чтобы оторваться от полиции Чандлера на большее расстояние, но, должно быть, Кейн пострадал от взрыва, и ему необходим был отдых. На то, чтобы собрать людей и организовать их, понадобится время, поэтому, они могли сделать привал.

У нее в руках было седло, когда она вдруг заметила, как Кейн смотрит на нее. Взгляд его был почти пугающим.

Он неторопливо взял у нее из рук седло, швырнул его на землю и бросился на нее.

Он был похож на голодного зверя, и после того, как Хьюстон справилась со своим удивлением, она не смогла противодействовать ему. Пуговицы отлетали от ее пыльного костюма для верховой езды с тем звуком, с каким трескаются кукурузные зерна на сковороде. Его губы успевали, казалось, целовать одновременно все ее тело. Его большие сильные руки рвали все, что мешало им прикоснуться к ее коже.

– Кейн, – она то ли плакала, то ли смеялась. – Кейн. Моя единственная любовь, моя настоящая любовь.

Ему не нужны были слова, когда он повалил ее голую на землю и ворвался в

нее с той же силой, с какой динамит взорвал утром стену. Хьюстон почувствовала себя этой падающей стеной, а когда они пребывали в сладостной неистовой страсти, ее охватила уверенность в том, что это все, что ей нужно, и то, что она сегодня сделала, было единственно правильным решением.

Пока они лежали рядом, Кейн крепко держал ее в объятиях, как будто решив никогда ее не отпускать. А Хьюстон, так же крепко прижавшись к нему, содрогалась от мысли, что могла потерять его.

Прошло много времени, прежде чем Кейн поднялся и пошел взглянуть на лошадей. Хьюстон хотела помочь ему, но он заставил ее лечь обратно, накрыв одеялом, чтобы она не замерзла в прохладном ночном воздухе.

Он не позволил помочь ему, даже когда разжигал костер. Хьюстон стала возражать, что их могут заметить, но Кейн закричал, что она должна доверять ему, и она согласилась. Она была рада, что могла положиться на него, ей было приятно лежать на спине и ждать. Он принес ей тарелку фасоли с маисовой лепешкой и чашку жуткого кофе. Но Хьюстон казалось, что это самая вкусная еда, какую ей доводилось пробовать.

Когда они поели, Кейн потушил костер и лег рядом с ней, прижав ее к себе. В следующую секунду они оба заснули.

Глава 32

Когда Хьюстон проснулась, светило солнце, Кейн держал ее в объятиях и ангельски улыбался.

– Нам надо ехать, – сказала она, садясь, сбросила его руки и натянула на себя остатки костюма. Спереди у него отсутствовало так много пуговиц, что вид был совершенно неприличный. – Они скоро нагонят нас. Не думаю, чтоб их привал затянулся настолько, насколько затянулся наш.

Он схватил ее за руку:

– По горячим следам в погоне за убийцей, так?

– Сейчас не время для шуток.

– Хьюстон, ты должна рассказать мне, что задумала. Почему ты решила бежать в Мексику?

– Я расскажу тебе, пока мы будем седлать лошадей, – сказала она и встала, нетерпеливо ожидая, когда Кейн сделает то же самое. – Я считаю, что мы сможем спрятаться в Мексике, – говорила она, накидывая попону на свою лошадь.

– Надолго?

– Навсегда, конечно, – ответила она. – Не думаю, чтобы суд оставил убийцу безнаказанным. Думаю, мы сумеем жить там более-менее скромно. Еще я слышала, что там люди не так любопытны, как в нашей стране.

Он поймал ее за руку.

– Подожди. Ты хочешь сказать, что собираешься жить со мной в Мексике? Если я буду изгоем, то и ты будешь изгоем?

– Да, конечно, я буду жить с тобой. А теперь оседлай, пожалуйста, лошадь – и поехали.

Хьюстон не успела ничего добавить, потому что Кейн обхватил ее за талию и закружил.

– Дорогуша, это самое прекрасное, что я когда-либо слышал. Оказывается, тебе наплевать на деньги.

– Кейн! – сказала она рассерженно. – Пожалуйста, отпусти меня. Они найдут нас и тебя…