Лед и пламя
Шрифт:
Но я думал иначе, опыт русского сопротивления говорил, что неожиданный удар по самым важным пунктам обороны, может оказаться успешным, несмотря на громадное превосходство противника. В Эскадроне все военные операции были именно такими. Численность немцев в десятки, если не в сотни раз превосходила наши силы, но мы нередко побеждали, или, по крайней мере, наносили очень ощутимый урон противнику. Все эти операции носили диверсионный, партизанский характер, никогда Эскадрон не шёл на прямое, линейное боестолкновение с противником. Тем более, когда у него было тяжёлое вооружение. Сейчас нашим ротам вполне можно было воспользоваться теми методами.
О нас финны ничего не знали, значит, элемент
Я собирался все крупные места расположения финнов окружить, установить там по два пулемёта и закидать окна гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Чтобы создать большую плотность огня, был намерен раздать все трофейные автоматы красноармейцам моей роты. Они, по крайней мере, за время стоянки научились их перезаряжать, нажимать на курок и снимать с предохранителя. Большой меткости при стрельбе по зданию и не требовалось. Для уничтожения противника в каменных зданиях, был намерен использовать наши трофейные пушки.
Сил было мало, поэтому я решил на войска, расположенные в частном секторе, не обращать внимания. Просто, на перекрёстках поставить по нескольку стрелков, которые должны были открывать огонь вдоль улиц, если заметят какое-нибудь шевеление. Ещё по частному сектору могут постреливать и миномёты, но основная их цель – это артиллерийские позиции. Все ориентиры, где находились батареи, я, по показаниям пленных, тщательно зафиксировал.
Основные опасения в этом ночном бою у меня вызывали егеря, расположенные на блокпостах, и танки. И у тех и у других были ночные часовые. Егеря были самыми подготовленными бойцами у финнов и, в принципе, всегда находились в полной боеготовности. Танковая часть состояла из финнов с немалой примесью немцев. Командовал этой танковой ротой, бывший оберлейтенант немецкой армии и он просто тупо выполнял свои уставы, не доверяя финской охране. Охрана же всего этого воинского контингента была построена на системе блокпостов. Именно егеря осуществляли охрану всех подходов к посёлку. В самой деревне круглосуточный пост был только у костёла, именно там располагался объединённый штаб.
Весь мой план строился, опираясь именно на эту схему охраны. Я хотел небольшой группой, переодетой в шюцкоровцев, проникнуть на один из их блокпостов. Там, по-тихому, уничтожить всех финнов, и обеими ротами просочиться в деревню. Зона ответственности каждого блокпоста составляла четыре километра. Поэтому, уничтожив один пост, можно было спокойно попасть в деревню, и никто больше не поднял бы тревоги до самого момента открытия огня. Могут среагировать часовые у штаба и на площади у местной пивной, где располагались танкисты. С этими часовыми, которые находились совсем недалеко друг от друга, я решил разобраться при помощи снайперов. Подкрасться к ним незаметно, чтобы взять на нож, было очень проблематично. А единичные выстрелы могли быть и незамечены, так как, расположенные совсем недалеко, гаубичные батареи, вели непрерывный, беспокоящий огонь в сторону прорывающейся 44-й дивизии.
Весь этот план возник у меня в голове, в блиндаже у шюцкоровцев. Первоначально,
Главной задачей 44-й дивизии была – деблокировать 163-ю стр. дивизию. Но её бойцы, спешащие на помощь товарищам, так же, как и мы, наткнулись на сильно укреплённый опорный пункт. Финны дали 44-й дивизии возможность спокойно двигаться по дороге на Раате. Когда она растянулась на этой дороге более чем на 20 километров – мышеловка захлопнулась. Фланговыми ударами финны разделили 44-ю дивизию на 5 частей и методично начали их уничтожать.
Примерно, то же самое осуществлялось и сейчас. На нашем пути к 44-й дивизии, держали оборону крупные воинские контингенты регулярной армии финнов, а так же щюцкоровцы. Кроме того, формировался мощный, отсечный опорный пункт. Оставалось только заманить нашу дивизию к деревне, связать её боями, а затем перекрыть силами Скандинавского корпуса единственную дорогу. Свободных сил у армии, чтобы выручать нас, уже не было, а пока подойдут свежие войска из Ленинграда, мы уже при таком холоде вымерзнем, как мамонты. Этот вывод я сделал из следующих данных.
Во-первых, это, конечно, сведения, полученные от пленных. Меня первоначально несколько удивило задание, полученное шюцкоровцами. А именно – они должны были в течение суток беспрепятственно пропускать русские военные колонны. Потом, активизировавшись, не только заняться снайперским отстрелом красноармейцев, но и внезапным ударом постараться уничтожить технику, чтобы перекрыть дорогу. Для этого им и выделили так много бутылок с зажигательной смесью. Они должны были рассредоточиться вдоль дороги и закидать этими бутылками какую-нибудь автомобильную колонну. В бутылки была залита самовозгорающаяся жидкость, никаких фитилей поджигать было не надо. Таким образом, получалось, что мы должны были беспрепятственно пройти до самой деревни, и только моя маразматичная подозрительность и охотничьи навыки Якута, позволили нам на них наткнуться.
Во-вторых, при осмотре позиций, разгромленной нами шведской роты, меня удивило наличие хорошо оборудованных позиций со стороны деревни Суомуссалми. Тогда я посчитал, что всё это подготовлено на случай окружения шведов и с учётом прибытия подкреплений. О скором появлении новых частей Скандинавского корпуса рассказывали пленные финские егеря. Сейчас я думал немного иначе. Скорее всего, готовился мощный опорный пункт для отражения атак, как со стороны нашей дивизии, так и со стороны советских войск, пытающихся нас деблокировать. Жалко, что не удалось захватить для допроса командование этих шведов. Наверняка у них тоже был приказ, беспрепятственно пропускать в течение суток все войска, двигающиеся в сторону Суомуссалми.
Опять получалось, что эта засада была не против нашего батальона. И обнаружена она мной совершенно случайно. При обычном движении наших колонн, боковое охранение осуществлялось на расстоянии метров ста от трассы. И если бы тогда я не залез вглубь леса, мы бы спокойненько проехали мимо шведов. Лесной массив, где располагалась эта засада, отстоял от дороги примерно на триста метров. Причина, которая тогда меня заставила углубиться в лесной массив – какое-то смутное беспокойство и ощущение, что за мной наблюдают. Ещё я, как мне тогда показалось, уловил отблеск, как бы отражённый от стекла, и у меня сразу же возникло подозрение, что в рощице, на краю поля засели финны. Поэтому и решил, не пытаться переть напрямик, а зайти со стороны леса, чтобы проверить своё предположение.