Лёд и разум
Шрифт:
— Глупо, — улыбка стала зловещей. — Зря вы сюда…
Марго не договорила.
Тени Лапласы взметнулись в воздух и понеслись вперед. Вслед за ними бросился Шрам. Отец Эдуардо ненамного отставал.
Хищно свернула сталь. Нож рассек в воздух. Острие вонзилось в беззащитную плоть. Красное платье не стало для него преградой. Мгновением позже острые вампирские когти разодрали тонкую нежную шею. Черные тени, немного припозднившиеся в пути, врезались в тело Марго и стали рвать его на части. Белоснежный пол забрызгала кровь.
Я хотела закрыть глаза, но продолжала смотреть, как атака Хранителей превращает живого нечеловека
И при этом…
При этом я видела и другую картину. Тени Лапласы с жадностью впивались в тело Шрама и беззвучно разрывали на части. Его нож вспарывал горло отца Эдуардо, а когтистая рука священника пронзила грудь Лапласы и пыталась выдрать сердце.
Я хотела закрыть глаза, но продолжала смотреть, как Хранители убивают друг друга.
Изнутри рвался безумный крик, но не хватало воздуха, в одночасье ставшего плотным, липким, тягучим. Я могла только смотреть, как на весах неизбежности качались две картины сущего. Не качались, замерли в равновесии. И требовался один маленький толчок, чтобы превратить одну из них в реальность. Мир на мгновение замер.
Такое я уже видела. После собеседования. Тогда Лиза Коффин и Джори шли по парку и общались с Александером, хотя на самом деле он стоял рядом со мной, намереваясь сражаться с Кларком. Реальность дрожала. Мои глаза слезились. В висках стучала кровь. Оглушающе билось сердце. Где-то в отдалении слышался нарастающий гул.
Я не успела ничего сделать. Чаши весов дрогнули. И одна картина стала реальностью…
— Кх-а-ак? — выдохнул отец Эдуардо. Свободной рукой он попытался зажать распоротое горло, а вторая рука завершила движение и вырвала из груди Лапласы дымящееся сердце. Священник перевел удивленный взгляд на окровавленную руку, всхлипнул и повалился на пол. Оружие Шрама не давала вампирам восстанавливать полученные раны, не оставляя шансов на нежизнь.
Лапласа пошатнулась. Ее глаза закатились, и дочь Джентри рухнула рядом с вампиром. Одновременно с ней на полу оказался и Шрам. Точнее, тот бесформенный окровавленный куль, в который он превратился после атаки теней.
Покончив со Шрамом тени растаяли в воздухе.
— Вот и всё, — довольно улыбнулась Марго. Целая и невредимая. Она бросила на меня высокомерный взгляд и подошла к зависшему в воздухе Кларку. Он попытался цапнуть ее, дернулся вперед, распахнул пасть, но невидимый поводок дернул его назад, не давая завершить движение.
— У ты какой! — Марго потрепала Кларка по мохнатой щеке. — Не волнуйся, щеночек, ты еще поживешь. Будешь запасным. Если что-нибудь случится с твоим братцем до ритуала, то…
Продолжать очевидную мысль Марго не стала и снова взглянула на меня. Надменно и насмешливо.
А я замерла. Тот страх, что копился во мне всё это время, наконец-то вырвался наружу и полностью завладел сознанием. Он полностью лишил мыслей, действий и желаний. От меня ничего не осталось. Простая оболочка, сверху донизу заполненная липким обезволивающим страхом.
— Ты думаешь я убью тебя сейчас? — голос Марго звучал с нестерпимой сладостью, нежно, мягко, тягуче, а на лице играла неприятная надменная улыбка. — Напрасно. Я же говорила, что ты доживешь до того дня, как этот мир содрогнется? Ты увидишь, как вторжение Лимба уничтожает твоих родных и близких. Ты останешься в этом мире последней и сможешь насладиться тем, как он исчезает под волнами хаоса.
— Молчишь? — Марго наслаждалась моим
Я стояла, молчала. Кровь застыла. Застыли мысли. В ледяные неподвижные глыбы превратились смыслы и образы, окружающие меня. Я хотела спастись и понимала, что спасения нет. Чужие слова давали мне шанс на спасение в «здесь и сейчас», но при этом лишали этого шанса в будущем. Вырвавшийся на свободу страх опутал меня снаружи и изнутри, он проник в душу, он сковал мой разум, но где-то внутри, где-то в ледяной безжизненной пустыне, где-то среди вечной неподвижности возникла тусклая искорка.
И, приложив невероятные усилия, я сделала шаг. Робкий, крохотный, едва заметный шажок. А за ним еще один. Такой же крохотный, такой же неуверенный. Стальная вставка стукнула по полу. Еще один шажок. Беззвучно чавкнула растекшаяся кровь. Искорка внутри ледяной пустыни горела так же тускло, как и раньше, почти незаметно. Но я сделала новый, четвертый, шаг.
Не назад, но вперед.
Глава 16. Не конец…
«Чтобы что-то начать, надо что-то закончить». Из дневника Рианы Хьюз
Страх никогда не управлял мной. Нет, вру.
Только страх и управлял мной всегда. Только и всегда. И снова — вру.
Я…
Страх являлся моей неотъемлемой частью. Из него были сделаны прутья моей клетки. Он таился как внутри моей души, так и в опасном окружающем мире. Его липкие противные щупальца касались меня, стоило мне выглянуть наружу. Он тащил меня обратно в клетку, не давая возможности понять, насколько огромен окружающий мир.
Но где-то в глубине души таилась небольшая искра. Она питалась яростью и гневом и иногда вспыхивала, сжигая страх и ужас. Требовалось только раздуть эту искру, чтобы очистительное пламя избавило меня от паралича и подарило мне мгновения свободы.
И на самом деле я пришла сюда ради одного. Не для того, чтобы помочь Хранителям, не для того, чтобы спасти посетителей национального парка, не для того, чтобы защитить мир от пришествия Лимба. Нет, я пришла сюда с иной целью: я желала избавиться от страха. Страха перед Марго, перед жуткой убийцей, перед ее безумным видом, перед тем, что она из себя представляла на самом деле.
Я всегда сама изничтожала свои страхи. С коулрофобией я начала бороться регулярными посещениями цирка, а окончательно победила ее, сходив на премьерный показ «Это» от Кивена Стинга. С буфонофобией помогли справиться лабораторные по биологии. Нам как-то пришлось препарировать лягушек, и внутри они оказались не очень-то и страшными. А арахнофобия ушла, когда осознала, что пауки очень полезные создания, очень хрупкие и очень боятся людей.
С Маргофобией я тоже планировала расправиться самостоятельно. Правда не успела понять, как именно. Марго появилась очень неожиданно и слишком быстро разобралась с моими союзниками, потому страх вконец одолел меня, парализовал, обезволил. Но искорка ярости продолжала тлеть. И каждый сделанный шаг раздувал ее. Она становилась всё жарче и ярче. Еще один шаг. Я чуть не споткнулась о тело Шрама.