Лед тронулся
Шрифт:
— Понимаешь, Вадим, я адвокатскую профессию ценю не из-за денег. Это свобода. Хочу — беру дело, хочу — не беру. Хочу поехать в Крым — еду. Если же я стану твоим ассоциатором, ты волей-неволей станешь мне указывать, что и когда делать. Даже если твои доводы будут разумными, я все равно почувствую свою подчиненность. И деньги я буду от тебя получать, как наемный работник. Не обижайся, не хочу.
— Уразумел, — Вадим ждал отказа, но будучи озвучен, тот его все равно расстроил. Осипов слегка надеялся, что месячной давности разговор обойдется без последствий. Теперь, когда Лена объявила дату ухода, — первое
Пообедать Вадим заехал в кооперативное кафе. Их открывалось все больше и больше, они перестали быть экзотикой, и народ сюда ходил не поглазеть на реанимацию НЭПа, а просто поесть. Однако цены сильно кусались, и простые москвичи в таких «точках общепита» появлялись очень редко. Все больше сами кооператоры, да рыночные оптовики. Словом, «деловая» Москва.
Вадим не входил в круг «деловиков», и общаться ему здесь было не с кем. К тому же он не пил, а в такие места приходили чаще не просто поесть, а компанией, то есть с возлияниями.
Вадим попросил столик в углу, заказал украинский борщ и корейку из баранины.
Еду принесли быстро, так что он еле успел просмотреть свой еженедельник. Теперь Вадим даже не старался запоминать дела на день — все записывал. Проблемой стало не забыть посмотреть эти заметки.
Среди важных дел значился звонок Лере Скорник. Теперь, в связи с объявлением Лены Суворовой, ее приход на фирму стал еще значимее. Ассоциаторы Вадиму необходимы, и с точки зрения престижа Лера могла стать весьма удачным приобретением. Кроме того, она вела уголовные дела. Самого Вадима с некоторых пор с души воротило от одной мысли о необходимости ехать в тюрьму на встречу с подзащитным. Да и по сути уголовные дела были ему неинтересны. Бизнес-адвокатура — это высшая математика, а «уголовка» — арифметика. Обычные гражданские дела — бракоразводные, наследственные, Вадим относил к категории алгебры.
Катя Машинская после перевода ее на новую систему оплаты вкалывала как проклятая. Зарабатывала до двух тысяч. Вадим с ее дел имел тысяч пять. Но Катя не вела уголовные дела. Она в них вообще ничего не понимала. Игорь, сам не дурак, понимал, что уголовными делами много не заработаешь, и быстренько взял курс в сторону бизнес-адвокатуры. Здесь с одного клиента можно легко получить столько же, сколько с несчастных родственников десяти хулиганов или грабителей.
Оставались еще автотранспортные дела. За них платили прилично. Но все чаще и чаще проштрафившиеся водители договаривались напрямую со следователем или экспертом, и адвокат им оказывался не нужен.
Осипова задевало, что большинство обращений по уголовным делам он вынужден был направлять Кашлинскому, Тот брал все подряд. В бизнесе он не «петрил», а уголовные дела вел вполне сносно. По крайней мере, так считал Вадим. Вот и получалось, что интересы фирмы — не отпустить клиента на сторону — входили в противоречие с его, Вадима, личным желанием: доказать всем и самому себе, в первую очередь, бесполезность Лешиного пребывания в команде.
На дне тарелки с борщом Вадим увидел два лавровых листика. Почему-то сразу вспомнилось, как много лет назад Лена впервые приготовила тушеное мясо.
Отец достал говяжью вырезку. Уже праздник! Лена,
Когда вечером Вадим вернулся из института, Лена торжественно поставила в центр стола маленький казанчик, выделенный бабушкой Лизой молодой семье. Батый вообще любила все, что как-то связывало ее с родными татарскими традициями. Даже кухонная посуда у нее была из далекого прошлого. Конечно, с большим казаном на московской кухне, да еще в коммуналке, не развернешься. Только на даче. Но несколько маленьких казанчиков Батый где-то раздобыла. Вот внучке один и выделила.
Лена с торжественным видом сняла крышку, из-под которой сразу повалил ароматный пар. Проголодавшийся Вадим, вовсе не думая о том, откуда в доме такое яство, потянулся вилкой за мясом.
— Это я сама приготовила! — с гордостью объявила Лена.
— Ты мое солнышко! — Вадим очень хотел есть, но тем не менее умилился искренне. Радостное удивление еще одному достоинству юной жены на несколько мгновений пересилило чувство голода.
— Ешь. Только честно скажи, тебе нравится?
— Скажу, дай только попробую, — набивая рот, отозвался Вадим.
Первые несколько кусков он проглотил, не вникая в тонкости вкуса. Голод — не тетка. Но на четвертом-пятом почувствовал необычный привкус мяса. Толи оно подгорело, толи еще что-то…
Теперь, когда голод отступил, Вадим мог контролировать свои чувства и слова.
— Прекрасно! — Вадим благодарно смотрел на счастливо улыбающуюся Лену.
— Правда?
— Да! Честное слово! А как ты это готовила?
— По рецепту твоей мамы.
— Странно, у нее получалось по-другому.
— Так тебе не нравится? — Лена взглянула на мужа с испугом. Казалось, она вот-вот заплачет.
— Нет, ну что ты! Просто как-то необычно, — Вадим говорил неправду. Теперь он точно ощущал во рту нестерпимую горечь. Ее не перебивала даже жареная картошка, приготовленная Леной на гарнир.
Потом уже выяснилось, что Илона рецепт продиктовала Лене правильно. И сделала Лена все верно. Но Илона не уточнила, сколько надо положить лаврового листа. Сказала просто: «Добавь лаврушку» Вот Лена и добавила. Для лучшего вкуса — семь листиков. А надо-то было — один!
Вадим отодвинул пустую тарелку из-под борща и принялся за корейку.
— Привет, Вадим, — за спиной нарисовался Леша Кашлинский.
Вадим чуть не поперхнулся. Вот кого он меньше всего хотел видеть!
— Разрешишь? — Не дожидаясь ответа, Леша сел напротив Вадима.
— Какими судьбами? — даже не стараясь изобразить приветливость, буркнул Вадим.
— Проезжал мимо, увидел твою машину, решил пообщаться.
— Общайся! — разрешил Вадим. И вдруг его пронзило подозрение, от которого на лбу выступила испарина. Кафе, куда он заехал пообедать, известно ему именно потому, что расположено на пути от Юлиного дома на фирму. А что, если самодовольно улыбающийся Леша как раз от Юльки сейчас и едет?!