Лед тронулся
Шрифт:
— А что, «Спокойной ночи, малыши» уже закончились? — Вот чего-чего, а выяснять отношения Легце сейчас никак не хотелось. Он прекрасно провел первую половину дня в Сандунах, с друзьями-приятелями, в очередной раз провел «акт вербовки» Саши в свою команду на фирме, милейшим образом покувыркался два часа в постели с Юлей и домой-то пришел, собственно, только отоспаться.
— Перестань ерничать! Я — серьезно!
— Что серьезно? Ты же знаешь, у меня — дела. Деньги я зарабатываю.
— А мне что делать? Сиднем здесь сидеть? — Как Валя ни сдерживалась, слезы свое взяли.
— Знаешь, — Леша не хотел тушить раздражение, которое вызывала в нем эта растолстевшая
— Да ты просто сволочь! — У Вали даже слезы сразу высохли. — Ты же знаешь, что я летала. Для стюардессы родить — это невероятное везение. Я тебя предупреждала, когда ты ко мне под юбку лез, что у меня может не быть детей! А ты — люблю, блин, люблю! Вот как ты меня любишь!
— А не надо было под юбку пускать при второй встрече. Может, я бы и одумался! Вообще, скажи спасибо, что женился!
— А ты, мразь, не на мне женился, а на моей квартире!
— Дороговато она мне выходит!..
Поскандалив еще минут пятнадцать, супруги отправились спать. Легли, отвернувшись друг от друга. Что для Леши было хорошо. На сегодня секса ему было и так предостаточно.
Глава 15
До возвращения в Москву оставалось две недели. Настроение, можно сказать, царило «чемоданное».
Пора подвести итоги. Первое, и главное, что понял Вадим, — в Америке он жить сможет. Точнее, выжить. В отличие от первой поездки он уже не переживал по поводу собственной несостоятельности. Неловкость за неумение себя вести по-американски в офисе, ресторане, магазине, на заправке — прошла. Он даже признал, что сыр — это не то, что на бутерброд к чаю, а то, что с грецким орехом и виноградом на десерт.
Многое из намеченного выполнено. Начать с Аксельбанта. Его сын, баловень папиных денег и сложившейся ситуации, был пристроен. Уже месяц он трудился помощником офис-менеджера штаб-квартиры «Брайана» в Нью-Йорке. Хотя слово «трудился» здесь мало подходило. Зарплату ему платили небольшую, 35 тысяч долларов годовых, но папа помогал. Обещали посодействовать зачислению с осени в колледж за папин, разумеется, счет.
Сын Аксельбанта провел месяц в Нью-Йорке не зря. Периодически заглядывая в кабинет Леры Скорник, надежда аксельбантовской семьи подробно рассказывал, какие бары и кафе Сохо посетить стоит и почему, а куда лучше не ходить. Он уже успел подцепить девушку с фирмы, дочь кубинских эмигрантов, посчитавшую, что ей, секретарше, бойфренд в статусе офис-менеджера на данном этапе вполне подойдет.
Но это Вадима волновало мало. Сей персонаж был ему мало интересен с первого знакомства. Поведение же самого Олега Аксельбанта, Вадим мог предсказать. Сын — при американцах. Его дальнейшая судьба зависит от «Брайана». Брайанцам нужен офис в Москве. Для успешной реализации проекта необходимы две вещи. Первая — помещение. Вторая — разрешение московских властей. Помещением, его ремонтом занимается Олег. Выделено здание по письму Марлена, хотя не числится за Московской городской коллегией адвокатов. То есть в этой части для американцев важны Олег и Марлен. Вадим — не при делах.
Разрешение на открытие представительства в Москве — тема вообще не Вадима. Здесь игроки — Торгово-промышленная палата, в которой у Перельмана куча знакомых, и профильная московская организация, то есть Городская коллегия адвокатов. Опять-таки, Марлен.
А если учесть, что куратором московского офиса в «Брайане» стал молодой и амбициозный
Из рассказов Михаила Леонидовича Вадим уяснил, что понимал ситуацию и Аксельбант. Он больше не союзник. Олег четко переориентировался на Марлена, всячески поощрял инициативы Леши Кашлинского, хотя и декларировал по-прежнему, что Вадим — это главный человек, руководитель юридического филиала его строительного кооператива.
С Марленом тоже все ясно. Впрочем, его можно понять. С одной стороны, единственная дочь Юля. С неустроенной, по его мнению, а главное, по мнению жены-командирши, судьбой. Леша парень перспективный и в отличие от Вадима, ради денег и карьеры с легкостью способный бросить жену. Поди плохо — и бизнес семейный иметь, и дочь замуж выдать, и зятя потом на коротком поводке держать. С другой стороны, Марлен, наверняка, понимал, что жизнь в Союзе меняется. Раскручивается процесс, который смещает приоритеты. Конечно, все может легко вернуться назад. И скорее всего, вернется. Но на данный момент деньги стали значить больше, чем высокое положение. Виданное ли дело — сегодня на рынке у кооператоров можно купить то, чего даже в кремлевском пайке нет! Выездные визы дают легко — езжай за границу, накупай там шмотья! И никакая двухсотая секция ГУМа уже не нужна.
Наверное, размышлял Вадим, Марлен готовит себе запасной аэродром. Сегодня положение председателя Президиума городской коллегии куда надежнее, чем собственная юридическая фирма. А завтра? Если Вадим это понял, так почему Марлену не сообразить?
Словом, Марлену нужна фирма, Аксельбанту нужны американцы, а американцам нужен Марлен. Все срослось. Только без него.
Здесь, в Вашингтоне, тоже все не слава богу. Да, Стэн его ценит, но работы-то для Вадима реальной нет! Ни одного реального клиента для Москвы так и не зацепил. Ну раздал сотню визитных карточек, съел несколько десятков бесплатных ланчей, но конкретных предложений — ноль!
Потемкин, нью-йоркский генконсул, явно сговорился о чем-то с руководством «Брайана». Сам не рассказывает, а Вадим прямых вопросов избегает. Значит, если Потемкин и будет работать в «Брайане», то ему помогать не станет. Сколько раз Вадим убеждался — хочешь потерять нужного человека, помоги ему, и он постарается скорее про тебя забыть. Хотя с Потемкиным все не так и плохо. Пару недель назад, по телефону, состоялся примечательный диалог:
— Василий Васильевич! Это Осипов. Здравствуйте!
— А, Вадим Михайлович! Здравствуйте, мой дорогой! Здравствуйте!
— Я скоро уезжаю. Вот попрощаться звоню. Поблагодарить.
— Да бог с вами! За что меня-то благодарить? Это я вам обязан. Не будем обсуждать, чем и за что, но, поверьте, обязан и премного!
— Не согласен, но со старшими не спорят! — Вадим попробовал изобразить смех. Благо по телефону лица не видно, получилось более или менее достоверно.
— А вы и не спорьте. Сами скоро убедитесь, что я искренен. Кстати, тут ко мне часто обращаются за советами по советскому законодательству. Что-то я могу подсказать. Но, понимаете ли, в чем дело, мой друг. Многие вопросы касаются хозяйственного права, а я в нем ни бельмеса. Наши товарищи из торгпредства ориентированы только на работу с госструктурами, А у нас на Родине теперь ведь, страшно сказать, и частный сектор появился. Как быть? Вот я и подумал, а что, если я к вам буду их отправлять? Не станете обижаться?