Лэд

Терхьюн Альберт Пэйсон

— Ладно, ладно, — проворчал Хозяин. — Мы пройдем через это. Кто-нибудь что-нибудь знает об этих «предварительных маневрах, предписанных Ассоциацией Керкоди для испытаний рабочих пастушьих собак»? В моем образовании, очевидно, допущен пробел.

— Зато в образовании Глюра пробелов нет, — сказал Директор. — В его новенькой Спортивной библиотеке есть подробное описание испытаний. Оттуда-то, наверное, он и почерпнул эту идею. Сегодня утром я заезжал к Глюру, и он позволил мне переписать правила судейства предварительных маневров. Для рабочей собаки они до абсурда просты, а для обычной — до абсурда невыполнимы. Вот,

я вам зачитаю.

Он выудил из кармана сложенный листок бумаги, развернул его и прочитал несколько строк:

«Устанавливаются четыре столба на расстоянии девяноста ярдов друг от друга так, чтобы получился квадрат. Пятый столб располагают в центре. У этого центрального столба стоит владелец или дрессировщик участника со своей собакой. Владелец или дрессировщик не должен отходить от столба более чем на три фута до тех пор, пока собака не пройдет испытание.

Направляемая только голосом и знаками, собака должна самостоятельно пройти от центрального столба к столбу под номером 1. Оттуда она должна перейти поочередно к столбам 2, 3 и 4, не приближаясь к центральному столбу ближе чем на пятнадцать футов, пока не достигнет столба номер 4.

Скорость и точность исполнения этих передвижений дают семьдесят очков. Тридцать очков добавляется к результату той собаки или собак, которые проделают указанный путь, руководствуясь только знаками владельца или дрессировщика, без помощи голоса».

— Вот, — закончил Директор, — вы видите, это просто, как игра в детском саду. Но ребенок, которого не научили заранее, не сможет играть даже в самую простую игру. Я поговорил с английским дрессировщиком, которого Глюр вывез вместе с собакой, и он говорит, что Лохинвар выполнит этот маневр и сотни других, более трудных, без единого звука со стороны человека. Он работает исключительно по жестам. Он наблюдает за рукой дрессировщика. Куда двигается рука, туда он и идет. Щелчок пальцами — он остановится. Потом будет ждать следующего сигнала. Дрессировщик говорит: наблюдать за ним — истинное удовольствие.

— Для него, может, и удовольствие, но не для меня, — буркнул Хозяин. — Бедный, бедный Лэд! Он будет растерян и несчастен. Он будет стремиться сделать то, что мы от него хотим, но не сможет понять. В тот раз, когда он собрал разбежавшихся овец Глюра — впервые в жизни увидев их! — все было не так. Тогда сработал древний инстинкт. Пережиток прошлого. Но никакой инстинкт не поможет ему перейти от столба номер 1 к столбу номер 2, и 3, и 4. Он…

— Привет, народ! — радушное приветствие резануло по ушам. — Добро пожаловать в «Башни»!

На трио собеседников надвигался крупный круглолицый джентльмен, облаченный в утренний наряд, в котором отлично смотрелся бы конюх с пасторскими наклонностями. То был приличествующий случаю костюм. Мистер Глюр всегда одевался приличествующе случаю.

— Привет, народ! — радушно повторил Фермер с Уолл-стрит, поочередно тряся руки безмолвным Хозяйке и Хозяину. — A-а, вы любуетесь Кубком Мори. Шикарный, правда? О, Мори — принц, настоящий принц, говорю вам. Несколько эксцентричен, пожалуй, как вы и сами, должно быть, догадались, прочитав условия, которые он выдвинул для получения приза. Но принц. Принц! Мы на Уолл-стрит самого высокого мнения о нем. А вы видели моего нового пса? О, пойдемте, вы должны взглянуть на Лохинвара! Кстати, вы знаете, я записал его

на Кубок Мори.

— Да, — глухо отозвался Хозяин, когда мистер Глюр сделал паузу для вдоха. — Знаем.

Тут он довольно невежливо отвернулся от ликующего Фермера с Уолл-стрит и повел Хозяйку обратно в секцию колли. Там они застали бурную сцену. Возмущенные владельцы колли громко критиковали список условий Мори. При появлении еще двух жертв надувательства поток обвинений забурлил с новой силой.

Люди, которые на протяжении многих дней купали, и чесали, и наводили лоск на своих питомцев в предвкушении честного состязания между соседями, буквально задыхались от ненависти к достославному псу мраморно-голубого окраса. Они перечитывали розовые листовки снова и снова, и с каждым прочтением их негодование возрастало.

Одна красивая девушка села на край помоста, положила на колени голову своего обожаемого золотисто-белого колли и прилюдно залилась слезами. Хозяин глянул на нее, тихо ругнулся и стал помогать Хозяйке в ее усилиях распушить шубу Лэда до состояния идеальной косматости.

Оба они молчали — что тут скажешь. Но Лэд с проницательностью, недоступной многим людям, сразу понял, что его божества бесконечно несчастны. Его большое сердце разрывалось от желания как-то их утешить.

— Есть один плюс, — сказала женщина, занимавшаяся с собакой на противоположной стороне помоста. — Лохинвар не записан ни на какие другие конкурсы, кроме Кубка Мори. Мне об этом сказал администратор.

— Особо тут нечему радоваться! — возразил ее сосед по помосту. — Победитель кубка Мори автоматически попадает в класс «Победители», и это означает, что Лохинвар получит кубок «Лучший колли» вдобавок к Кубку Мори, а может, и кубок «Лучшая собака среди всех пород» тоже. И…

— Кубок Мори — первое соревнование колли в программе, — жаловался другой владелец. — Оно стоит в расписании даже раньше, чем классы «Новичок» и «Щенок». Мистер Глюр…

— Участники Кубка Мори — на выход! — гаркнул смотритель в конце секции.

Хозяин отстегнул цепь от ошейника Лэда, заменил ее на легкий выставочный поводок и вручил колли Хозяйке.

— Или, может, ты хочешь, чтобы на этот раз я пошел с ним? — шепнул он ей. — Тебе неприятно будет вести проигравшего.

— Лучше я поведу Лэда к проигрышу, чем любую другую собаку — к Золотой шляпе! — стоически ответила Хозяйка. — Пойдем, Лэд!

Кубок Мори, разумеется, невозможно было проводить на обычном ринге. Мистер Глюр предусмотрительно отвел для конкурса квадратный участок газона — квадрат, ограниченный четырьмя белыми пронумерованными столбами по углам и с более высоким белым столбом по центру.

По всем четырем сторонам этой площадки уже расположились плотные ряды зрителей. Судья по секции колли вышел на середину и громко зачитал условия конкурса. Потом он пригласил первого участника.

Этим несчастным оказался единственный местный пес, соответствующий двум первым условиям Кубка, — помимо Лэда. Это был тот самый колли, над которым рыдала симпатичная девушка.

Лицо владелицы под слоем пудры еще было красным от плача, когда она вывела своего стройного золотисто-белого колли на ринг. В то утро она надела белое платье из тончайшего муслина с золотыми лентами, повторяя в своем наряде окрас колли. Выглядела она очень мило, изящно — и обреченно.