Леди ангел
Шрифт:
— Ослепительно прекрасно, — подхватил ее слова Кит, вскинув темные брови. Анджела рассмеялась.
— Все это так странно. Не пора ли мне переходить к обороне?
— Нет, потому что во всяком случае одна вещь для меня очевидна. И странной совсем не кажется.
— Да, — тихо согласилась она, чувствуя, что мир вокруг нее вот-вот рухнет, — столь сильным было ее влечение к этому мужчине.
Кит молнией взлетел по лестнице, неся ей, как пушинку. На самом верху ему пришлось слегка наклониться, чтобы не ушибить голову о притолоку.
«До чего же он велик, — подумала Анджела, и по ее коже пробежал сладкий озноб желания, — просто восхитительно велик. И отважен. Кто еще посмел бы появиться у меня в доме вот так, в самый разгар вечеринки, невзирая на полчища гостей?»
— Расскажи мне о рисунках на твоей кровати, — прервал ее размышления Кит, которому каким-то образом удавалось оставаться на удивление учтивым, даже светским, в то время как он нес ее по полутемному коридору.
— Меня изумляет твоя выдержка, — удивленно проговорила Анджела, чувственность которой резко контрастировала с его изысканной вежливостью. — А что, если мне невтерпеж?
Он улыбнулся.
— Мы займемся и этим, но только после того, как ты покажешь мне свою кровать. — Остановившись перед ее спальней, он ногой толкнул дверь.
Из комнаты полился яркий свет, который упал и на ошеломленное лицо Анджелы.
— Я вижу, ты серьезно настроен.
— Мне нравится смотреть на тебя, — сказал он, осторожно опустив ее на пол после того, как перешагнул через порог. — И я никуда не уйду отсюда. — Скрестив руки на груди, Кит спокойно прислонился широкой спиной к дверному косяку. — Жду от тебя лекции по истории.
Нарочитая небрежность его поведения завораживала так же, как и явно читавшееся в них намерение навсегда остаться в ее жизни.
— Похоже на темперу, — заметил он, кивнув в сторону богато расписанной кровати, словно преподаватель, подбадривающий студента, который никак не решится начать ответ.
Она испытующе взглянула на него.
— И долго так будет продолжаться?
— Вовсе не обязательно. Просто я, когда разжег тут огонь, увидел, как богато, — он чуть замялся, задумчиво ухмыльнувшись, — я бы даже сказал, с выдумкой, украшена твоя кровать. И мне пришло на ум, что это неспроста. Рисунки, кстати, великолепны. Мне особенно нравится вот эта сцена в саду.
— Все-таки ты странен.
— Тем, что не бросился с порога заниматься с тобой любовью?
— Нет, потому что заинтересовался какими-то рисунками.
— Они очень необычны. Согласись, рисунки в стиле книжных иллюстраций на кровати — это нечто уникальное. К тому же, — оживленно улыбнулся Кит, — было бы интересно узнать поподробнее об изображенных здесь трудолюбивых монахах, раз уж эта братия собралась подглядывать за нами сегодня ночью.
— Подглядывать? — Столь необычная мысль еще ни разу не приходила ей в голову.
— На их месте я бы не удержался, если
Анджела покачала головой.
— Из двенадцатого. Просто чудо, что эта кровать сохранилась в таком прекрасном состоянии.
— Должно быть, ею очень дорожили из-за изображенной здесь «книги часов».
— То же самое можно сказать и о календаре. Посмотри, каждый месяц сопровожден описанием какого-нибудь из местных обычаев, связанных с определенными временами года, — добавила она. — Эти рисунки и в самом деле, судя по всему, относятся к четырнадцатому веку. Так что тебе не откажешь в проницательности.
— Не спорю. — Взгляд его зеленых глаз заскользил по изгибам ее тела, облепленного тонкой серебристой материей, промокшей под дождем. В таком виде она казалась еще соблазнительнее.
— Если будешь себя хорошо вести, то, может быть, я и разрешу тебе полежать на ней, — кокетливо проговорила прелестная графиня.
— А поскольку я веду себя просто отлично, — заметил Кит с хищной ухмылкой, — то буду рад получить такое разрешение незамедлительно.
— Редкая нескромность.
— Действительно, редкая, и ты сама убедишься в этом, как только я освобожу тебя от мокрого тряпья, — От его улыбки внутри у нее потеплело.
— И скоро наступит этот момент?
— Думаю, что да. Уроки истории настраивают меня на амурный лад.
— Великолепно. В таком случае я буду рассказывать тебе о братьях-доминиканцах, построивших Стоун-хаус, а ты пока расстегни платье. — Повернувшись к нему спиной, Анджела улыбнулась через плечо. — Надеюсь, ты не возражаешь против того, чтобы послужить мне недолго горничной?
— Это не входит в мои правила, но сегодня ночью я сделаю для тебя исключение.
Графиня, резко повернувшись, на месте, встала к нему лицом так быстро, что он так и остался стоять с поднятыми руками.
— А разве тебе никто не прислуживает? — Анджела задала этот вопрос, хотя и знала, что человека с гаремом о подобных вещах спрашивать излишне.
— В каком смысле — «прислуживает»? — осторожно осведомился он, различив в ее голосе нотку неудовольствия.
— В сексуальном, — не стала юлить она. Кит заколебался. На ум приходили тысячи ответов, но ни один из них наверняка не подействовал бы на нее успокаивающе.
— Разве можно однозначно ответить на такой вопрос? — мягко спросил он, будто увещевая ее.
— Нет, ты все-таки ответь, — настаивала она. Ее руки были сжаты в кулаки, а взгляд стал прямым и жестким.
— Я же сказал, что прогоню их всех. — Его глубокий голос был все так же спокоен.
Ее поза стала менее напряженной, улыбка — виноватой, и гнев покинул глаза.
— Прости. Этому не следовало бы придавать столь большое значение, но я ничего не могу с собой поделать.