Леди Артур
Шрифт:
— Гло, воды принеси, — произнёс Андрэй.
— Я чё, водоноша? — огрызнулась Глория и нехотя взяла ведро, стовшее возле костра.
— Иначе не сниму до конца проклятье, — ехидно проговорил вслед уходящей девушке Андрэй.
Тем временем Юрий снял крышку со своего ящика, и там оказалась большая станина с хитрыми тисками и нечто похожее на большую паучью лапу, выкованную из железа и покрытую белой стеклянной глазурью. Скрюченная лапа завершалась клешнёй с тремя короткими стальными когтями. Все бабы без исключения встали со своих мест и обступили чудную вещь.
Юрий дотянул до станины
— Должен потянуть, — пробормотал Юрий и соединил два шнура концами, благо, на длинном имелся паз с двумя дырками. А потом он потянулся к станине.
И в этот миг колба со светом погасла.
— Да ну нафиг! — произнёс загадочную фразу халумари, резко выпрямился и обернулся, вглядываясь в свете костра в сторону заколдованного сундучка, лежащего на подставке из поленьев рядом с воротом и бычком. Тот раньше гудел, как дупло с пчёлами, а сейчас смолк. — Предохранитель выбило? — произнёс он. Катарина уже слышала про пердахаринтел — это амулет такой от порчи зачарованных предметов халумари. Надо было один такой рядом с личинами божеств на алтарь положить, тогда, может быть, и призрак не смог бы навредить.
Юрий немного постоял, глянул на колбу, которая едва заметно моргнула, как полудохлый светлячок, а потом громко закричал:
— Дизель! Пните его!
Каторжанка свистнула прутиком, стегнув вола по толстой шкуре, отчего тот недовольно замычал и снова пошёл по своему кругу. Колба быстро загорелась, а следом засияли разноцветные светлячки на станине. И вдруг лапа дрогнула и выпрямилась.
— Проклятие! — завизжали солдатки. Подавилась куском колбасы Ребекка, вскочила с места, словно её ужалила оса в задницу, Лукреция, тихонько попятилась на четвереньках Клэр. И даже сама Катарина отпрянула, схватившись за серебряный стилет. Эта штука оказывается живой, звать сего монстра Чепеу.
Бабы вокруг зашептались, некоторые даже начали осенять себя знаком небесной пары. Но чудище даже не почуяло защитного знака, поведя лапой в воздухе.
— Так, — забормотал Юрий, — фрезу вручную вставлять надо, а сюда — дерево.
При чём тут высокий ажурный ворот стоечкой, тоже именуемый фрезой, совершенно непонятно. Однако вместо воротника в руках у Юрия оказалось хитрое толстое сверло. Он вложил его в лапу, и та с тихим жужжанием схватила вещицу, стиснув на ней все три когтя, а потом зашевелилась, осторожно коснувшись кончиком сверла небольшой серебряной пластинки.
А Юрий придирчиво оглядел дрова и выбрал самое толстое полено. Оно было сухое, но добротное. А когда вложил в большие тиски, сверло с громким жужжанием закрутилось, и лапа начала водить им по полену. В разные стороны полетела мелкая стружка. Женщины повторно осенили себя знаком Небесной Пары.
— Вот, моя госпожа, — довольно произнёс Юрий, отряхивая ладони, — хотите научиться пользоваться артефактами халумари — учите арифметику. Без неё не получится.
Лапа водила клешнёй по полену, а все
— Дизель!
Бычка снова подстегнули, а тем временем Андрэй поставил на раскалённые угли перегонный куб и подбросил дров.
— Учитесь, моя госпожа, — произнёс Юрий, оглядев толпу, забывшую о свои заботах, о танцах и прочем. И только леди Ребекка негромко, но поучительно заговорила:
— А я бы вам, Юрий, тоже преподнесла урок. Зачем вы пошли в лес к призраку?
Юноша застыл и опустил глаза, как напакостивший школяр.
— Я должен был что-то сделать, — тихо произнёс он.
— И вы сунулись туда? А если бы это была ловушка и призрак завёл вас в неё, где вас ждала бы долгая и мучительная смерть? Или он вселился бы в вас, а потом начал убивать по одному? Или подсыпал бы отраву в еду?
Юрий оглянулся по сторонам, но смолчал.
— А знаете, почему погибла одна из моих солдаток? — продолжила Ребекка, и в её голосе зазвучала сталь. — Потому что вы оказались не готовы к вхождению в проклятое место. Я не знаю ваших халумарских штучек, но вы повели себя, как мальчишка. Ринулись совершать благородные глупости! Это всех касается! И тебя, дитя моё, Клэр. Бросаться на призрака с голым клинком! Умереть ты всегда успеешь, только зачастую смерть получается глупой, и только наёмные менестрели могут исправить глупость на доблесть, которой не было. Было такое в истории не раз. Как же, она же королева, зачем ей шлем при осаде замка?! Она же самая лучшая охотница, можно и на медведя с голыми руками. Лучшая воительница! Зачем ей щит?! — повысила голос Ребекка. — Ваше дело не демонов побеждать! Ваше дело — вести в бой армию, и для этого нужно учиться тактике. Ваше дело — на дуэли защищать свою честь, чему тоже учиться надо, считать расходы и доходы всего графства, и от вашего умения посчитать дважды два будут зависеть судьбы десятков тысяч людей! — Ребекка достала фляжку с настоем валерианы, приложилась к ней и продолжила: — А что же храмовница? Ходила по полю, как сонная улитка!
Катарина сперва хотела возразить, но передумала и вместо этого опустила глаза в землю: всё верно говорит рыцарша.
— А волшебница?!
— Я сделала волшебный меч, — тихо ответила Лукреция, не привыкшая к тому, что на неё так повышают голос.
— Волшебный — да. Боевой — нет. Вы говорили, что он больно духу может сделать, но льва зубочисткой не прогонишь! Придумайте что-нибудь и освойте, наконец, боевую магию, а то толку от вас нету. Торгашка от магии!
Лукреция стиснула зубы и заскрипела ими от злости, но смолчала. А леди Ребекка встала с места.
— И если хоть одна падаль неподобающе прошепчет на ухо другой падали о Её Светлости, вырву поганый язык и засуну в мохнатую дырку, будете получать удовольствие. Он же у вас длинный, без костей, и сам по себе болтает. А если, не приведи Небесная Пара, кто откажется выполнять сказанное Её Светлостью, буду пороть бичом для скота, пока шкура со спины не слезет до голого мяса и рёбер, а потом брошу без покаяния и погребения на обочине дороги, чтоб вас гиены, шакалы и стервятники по кускам растащили!