Леди для Конюха

Черная Лана

В общем, до конюшен мы добираемся мини-клонами снежного человека, хохочущие и абсолютно счастливые.

— Ого, — присвистываю, замерев в высоких деревянных воротах. Конюшни? Кажется, я погорячилась. Это целый город за резным забором. Мини-город, утыканный деревянными жилыми домами и кирпичными постройками, о назначении которых я могу лишь догадываться. Ели в снежных шапках и аккуратно расчищенные дорожки, опоясывающие манеж, на котором вышагивал вороной жеребец. Невольно подаюсь вперёд, любуясь чистокровным жеребцом с благородной осанкой, высокой шеей с красивым изгибом. Даже не дышу, кажется, когда умелый наездник пускает этого красавца рысью.

— Идем, принцесса, —

смеётся Егор, утягивая меня от манежа в сторону конюшен. Внутри тепло и пахнет сеном. Чисто, аккуратно. Я бы даже сказала идеально, но флер красоты развеивается отборным мужским матом и недовольным лошадиным ржанием. Похоже, кто-то очень сильно злится.

— Тьфу на тебя, кобыла упертая, — сдается мужчина и выходит из денника на дальнем краю длинной конюшни. Лязгает защелкой, что-то приговаривая, оборачивается и вдруг расцветает такой счастливой улыбкой, что аж спотыкаюсь на ровном месте, но сильная рука Егора удерживает на ногах. — Андреич, ну слава Всевышнему, — в его голосе столько облегчения, что мне сдается, мужчина даже приосанился, скинув сразу с десяток лет.

— Знакомьтесь, — в несколько шагов оказываемся рядом с мужчиной, которому на вид оказывается не больше сорока: острые черты лица, пытливый взгляд, сбитая фигура, — хотя в необъятном тулубе черта с два что-то разглядишь, — Дмитрий Сергеевич Браславский, наш главный ветеринар.

— О прекрасная нимфа, — протягивает Браславский, приобняв меня за плечи в попытке покрутить, как заморскую диковинку, — кто же вы? Какими ветрами вас занесло в нашу скромную обитель?

Не сдерживаю улыбки. Вот же паяц. И хулиган, судя по лукавой улыбочке, притаившейся в уголках обветренных губ. Качаю головой, но не успеваю и рта раскрыть.

— Карина — моя жена, — отрезает Егор, четко и веско.

— Вот так сразу: жена? — брови Браславского ползут вверх, но в зеленых глазах роятся смешинки. — А свадьбу зажилил, что ли?

— Не переживай, Брося, все еще будет, — смеется Егор, но руки моей не выпускает, тащит за собой. И мне кажется, или мой конюх намеренно утягивает меня от ветеринара? Хорошо, путь недалекий, и буквально за десяток шагов мы оказываемся у того самого денника, из которого с ругательствами выкатился Браславский. Но стоит Егору остановиться у ограждения, как нас встречает черная морда с умным взглядом в облаке снежно-белой гривы.

Вздох восхищения срывается с моих губ.

— Ну здравствуй, Лейла, — улыбается Егор, ладонью накрывая морду и нежно поглаживая. — Здравствуй, моя девочка, — и лошадь потирается об его ладонь в чистом удовольствии, признавая своего. Фыркает, заприметив меня. Егор притягивает меня ближе, обнимает за талию. — Знакомься, Лейла, это моя Кори.

Глава 12

Январь. Сейчас.

Знакомиться с лошадью — особое действо. Если не признает своего — все, лучше и близко к такому животному не подходить. Лягнет, цапнет, а то и покалечит. Знакомиться с ревнивой кобылой, которая не намерена ни с кем делить своего хозяина да ещё и матерью стала — целый ритуал. Для меня совершенно новый, хоть верховая езда когда-то была частью моего благородного воспитания. Но Лейла смотрит на меня своими нереально умными глазищами и вдруг одобрительно фыркает, переступая копытами и позволяя мне первой войти в денник. Я осторожно открываю калитку и…застываю, не в силах не то, что пошевелиться, я дышу-то с трудом. В дальнем углу денника лежит жеребенок, вороной, как мать, а рядом развалился еще один…точь-в-точь.

Оборачиваюсь на замершего за спиной Егора. Тот улыбается, поглаживая Лейлу по холке.

Двое жеребят — это…чудо.

Самое настоящее, неподдельное, которое случается раз в жизни. И этот невозможный мужчина позволил мне прикоснуться к этому чуду. Увидеть своими глазами. И я ощущаю, как сердце срывается с ритма, разгоняя по венам тепло. А мне сейчас хочется только одного: прижаться к нему, вдохнуть его терпкий мужской аромат, ощутить жар его тела и задохнуться от удовольствия, которое острыми толчками будоражит кровь, жаром бьется между бедер. Похоже, я все-таки сошла с ума. Окончательно и бесповоротно.

Егор перехватывает мой взгляд и в его синих глазах я вижу отражение собственных чувств.

Не разрывая взглядов я делаю шаг, останавливаясь между ним и кобылой, ладошкой касаюсь широкой морды Лейлы, пальцами прочесываю снежно-белую гриву, заглядывая в темные, не по-животному умные глаза.

— Спасибо, — шепчу, улыбаясь. Лейла фыркает, мотнув головой, и неожиданно толкает меня в плечо. Я оступаюсь и падаю прямо в сильные мужские руки.

— Похоже, ты ей понравилась, — опаляет ухо горячий шепот. И мурашки стекают по позвоночнику. Боже, этот мужчина сводит меня с ума? А иначе, как объяснить, что я хочу его все время? Даже сейчас я готова отдаться ему прямо в деннике. Почувствовать тяжесть его тела, его горячий и твердый член внутри себя. Длинный и толстый, с крупной розовой головкой, перевитый венами. Такой красивый, что у меня перехватывает дыхание от одной мысли о нем. Переступаю ногами, потому что между ног пульсирует от желания. Облизываю губы и рвано выдыхаю.

— Боже, детка, — хрипло смеется Егор, проводя носом за ухом, с шумом вдыхая мой аромат. — О чем ты сейчас думаешь, а?

— О тебе, — не лукавлю.

— Обо мне? Или о моей конкретной части? — уже откровенно смеется, прижимая меня к себе, позволяя ощутить его твердость.

Закусываю губу, сглатывая стон.

— Ты слишком вкусно пахнешь, — оттягивает ворот куртки, прикусывает кожу на шее.

И не позволяет отпрянуть, когда за нашими спинами раздается вежливое покашливание.

— Я понимаю: дело молодое, — голос Браславского не звучит виноватым, а я ощущаю, как краснею, словно девчонка, застуканная отцом. — Но мне нужно украсть кавалера у милой леди. Работа, знаете ли, не стоит на месте даже в Новый год.

— Паяц, — фыркает Егор, но отпускать меня не торопится. Целует в висок. Прикрываю глаза, наслаждаясь его теплом и силой.

— Не думай так громко, детка, иначе я разложу тебя прямо здесь, — и разжимает руки.

Выдыхаю. Покачиваюсь, но крепкая шея Лейлы не позволяет упасть. Она удерживает и я благодарно улыбаюсь ей, лбом уткнувшись в покатый бок. Вдыхаю влажный запах опилок, кожи и горького дегтя.

Так и стою, пока Браславский с Егором осматривают жеребят. Я слышу их тихие голоса и неумелое ржание новорожденных скакунов. И просто дышу, унимая свое взбунтовавшееся либидо. В противном случае сама наброшусь на своего Карабаса.

— Идем, — Егор обнимает меня за талию, притягивает к своему боку. — Хочу, чтобы ты это увидела.

— Увидела что? — смотрю в его улыбающееся лицо.

— Идем и все узнаешь.

Узнать сразу не получается, потому что Браславскому все-таки удается затянуть моего Карабаса в офис и загрузить бумагами. Он выпадает из реальности на несколько часов, а я забираюсь с ногами в кожаное кресло и тоже выпадаю, наблюдая, как работает мой мужчина. Он внимателен и сосредоточен. А еще носит очки. И в них он такой сексуальный, что я не выдерживаю и ерзаю в кресле. До зуда в ладонях хочется потрогать его такого серьезного, провести пальчиками по колючим щекам и поцеловать. В этих модных очках в золотой оправе.