Леди доступна
Шрифт:
— Вы видели в мастерской Хардейкра картину на мольберте?
— На которой изображена главным образом пышная задница? — Темно-голубые глаза Беллы насмешливо блеснули. — Классический образчик творчества Гила. Как художник, он был величайшим рисовальщиком с душой ростовщика.
— А вы, случайно, не позировали ему?
— Лейтенант! — Она буквально задохнулась от смеха. — Вы намерены сравнить мою задницу с той, которую Гил обессмертил на своем холсте?
— Это было бы очень приятно, — сказал я. — Но вы могли бы сберечь мое
— Проще простого. — Она озорно улыбнулась. — Стоит мне только поднять подол… Да вы не нервничайте, лейтенант, у меня сейчас просто нет сил встать с кресла.
— Я и говорю, что готов поверить вам на слово.
— Я никогда не позировала Гилу. Он был парень деловой и писал портреты с тех, у кого имелись деньги. Что за портреты? В основном милые идеализированные версии неприятной реальности. А эта обнаженная без головы, она совсем другое. Я была удивлена, когда увидела…
— Вы не знаете натурщицу?
— Думаю, что знаю. Он всегда работал только над одной картиной, никогда — над несколькими сразу. Наверное, это написано с той женщины, котора последнее время бывала в мастерской. — Белла задумчиво помолчала, затем продолжила — На прошлой неделе случилось так, что я зашла к нему не вовремя. Вы, надеюсь, понимаете, о чем я говорю. И ему не оставалось ничего иного, как представить меня своей даме. Миссис Жанин Майер. Одна из этих светских пошлячек. Меценатка! Свихнулась на культуре и не переносит, когда молодые художники продают свой талант где-нибудь, кроме ее спальни. Представляете себе ситуацию — я и этот безмозглый ком плоти! Конечно, она больше интересовалась Гилом, чем своим портретом, написанным, между прочим, маслом. Может быть, она просто намеревалась раздеться. Разумеется, только в интересах искусства.
— Понятно, — сказал я. — А как вы полагаете, мог кто-нибудь желать смерти Хардейкра?
— Думаю, нет, — поспешно ответила она. — В Гиле, ясное дело, было много неприятного, но особо мерзким его никак нельзя было назвать. Он не был настолько выдающейся личностью, чтобы разбудить инстинкт убийства в ком-нибудь из своих знакомых.
Она помолчала, прикусив крепкими белыми зубами нижнюю губу, затем спросила:
— Я не правильно даю показания?
Глава 2
Шериф Лейверс вынул изо рта сигарету и нахмурился.
— Больше всего меня восхищает в вас, Уилер, — пророкотал он, — чувство долга. Обычно вас не увидишь в офисе раньше одиннадцати утра. Но если вы расследуете убийство, то являетесь уже в десять тридцать.
— Я закончил предварительное расследование в четыре утра, — холодно возразил я. — Я, ваш помощник, заменил вас.
Ангельский лик шерифа мгновенно преобразился в физиономию ухмыляющегос сатира.
— Вы заменили меня? Что это вы, мой друг, такой чувствительный сегодня?
— Защищаюсь от вашей бесчувственности! — парировал я.
— Ладно! Расскажите, что вам удалось
— То, что вам уже известно. Доктор Мэрфи утверждает, что художника проткнули острым тонким предметом длиной около четырех с половиной дюймов. Кололи несколько раз. Убийца — существо весьма темпераментное либо просто маньяк.
Лейверс бросил взгляд на раскрытый на столе рапорт! «По словам врача, смерть наступила прошлым вечером между девятью и десятью часами».
— А Белла Бертран обнаружила тело в одиннадцать тридцать, — добавил я. — Мы опросили остальных жильцов дома, никто ничего не видел и не слышал.
Маньяк-тихоня.
— А красные полосы на картине? — спросил он.
— Это в самом деле кровь Хардейкра. Мэрфи проверил.
— Символично и попахивает психиатрией.
— Может быть, — согласился я без особого энтузиазма. — Или это сделано специально, чтобы заставить нас предполагать, будто убийство совершил психопат.
— Кто-нибудь позировал для картины?
— Конечно! Возможно, Белла Бертран, но она это отрицает. Или миссис Майер. Хардейкр как раз писал ее портрет, и его интерес был не только профессиональный, как утверждает Белла. В ящике стола Хардейкра обнаружено письмо от мужа миссис Майер — Джорджа Майера. Он заказал художнику портрет жены за тысячу долларов.
— Вы уже допросили Майера? — с иронией спросил Лейверс.
Прошло секунд пять. Я упорно молчал. Наконец он все понял и посмотрел мне прямо в глаза.
— Да, да, — пробормотал он. — Конечно, у вас не было времени. Что удалось узнать о Хардейкре?
— Имел кредит в банке. В кошельке нашлась сотня долларов. Записка от какого-то Ламберта Пирса, сегодня вечером Хардейкр должен был бы с ним обедать. Этот Пирс напоминает, чтобы Хардейкр не забыл принести деньги. Вот, пожалуй, и все.
— Что ж, неплохо. — Шериф явно был доволен.
— Ребята из лаборатории что-нибудь нашли? — спросил в свою очередь я.
— Нет еще. — Лейверс покачал головой. — Но кажется, сейчас самый подходящий момент, как говорится, для хода конем.
— Что вы имеете в виду?
— Возьми картину с собой, когда отправишься навестить миссис Майер. — Грубое кудахтанье должно было означать смех.
— Чтобы сравнить две задницы? — спокойно спросил я. — С Беллой я уже все выяснил.
— Держу пари, что так! — хохотнул он еще грубее и откровеннее.
После того как Лейверс в общих чертах наметил мои дальнейшие действия, покинул его кабинет с выражением праведного негодования на лице, как цензор, которого поймали с поличным за чтением им же запрещенной книги.
У Аннабел Джексон, секретарши шефа, волосы были цвета меда. Когда хлопнул дверью, она подняла глаза.
— У вас такой вид, словно вам не хватило аргументов в споре, — заявила она с довольным видом.
— Да, — ответил я. — Мы спорили о том, кто у нас в офисе самый сексуальный. Я назвал вас, Аннабел.