Леди и авантюрист

Карлайл Лиз

Следи за тем, чтобы беседа не приводила к бестактности.

Лорд Честерфилд. Этикет истинного дворянина

После весьма тягостного получаса, потраченного на объяснение лорду Сэндсу печальной правды о семейных драгоценностях, де Роуэн отправил Сиска на Куин-сквер отнести ящик с драгоценностями, которые теперь стали уликами преступления. Они с Сиском договорились, что доложат о результатах в конце дня. Де Роуэн наспех проглотил пирог со свининой, который прихватил у разносчика

в Грин-парке, и направился в сторону Челси-роуд. Придя на место, он обнаружил, что миссис Фрайер впустила Нейта в его квартиру и заняла работой. Де Роуэн с натянутой улыбкой потрепал мальчика по волосам и обменялся с ним парой-другой шуток.

Когда де Роуэн пришел в первый раз в квартиру, которую он себе подыскал неподалеку от Уайтхолла, миссис Фрайер посмотрела на Люцифера весьма подозрительно, и спустя две недели пребывания на новом месте жительства мастиф впал в полную немилость. Для начала он выложил посреди ухоженных роз в саду добропорядочной дамы «пищеварительную неожиданность». Затем она заприметила на оконных стеклах следы «пятна от носа». В итоге де Роуэн сам притащил пару ведер, а Нейт, недавний уличный воришка, обнаружил, что нанят на службу. В промежутках между тысячами поручений сорванец трудился теперь на два дома и почти мог прокормить свою больную мать и шестерых братьев и сестер:

Де Роуэн окинул взглядом лохмотья на пареньке. Черт возьми! Как можно, чтобы в стране вызывающей роскоши детей бросали умирать от голода? Неужели революция англичан так ничему и не научила? Но он слишком хорошо знал, что сделать ничего не мог, и поэтому направил свои мысли на преступление, которым занимался. Придя к себе в кабинет, чтобы в тишине и покое быстренько записать то, что он узнал от Кембла, он едва успел прикоснуться ручкой к листу бумаги, как раздался тонкий чирикающий голос Нейта.

– Видок у вас сегодня не ахти какой, шеф, – заметил паренек, принимаясь мыть окно кабинета.

Де Роуэн оторвался от своих бумаг.

– Есть немножко, – согласился он.

Нейт слегка приподнял белобрысую бровь, являя собой саму невинность и заботливость.

– Верно, припозднились?

– Угу, – неопределенно хмыкнул в ответ де Роуэн.

Вдруг он заметил, что Нейт смотрит на маленький столик, куда де Роуэн обычно выставлял сохнуть чашки и блюдца.

– Смотри-ка, гостей вчера, никак, принимали? – Нейт прошелся по посуде влажной тряпкой. – Вишь, и пара бокалов из-под вина стоит.

– Ты так считаешь? – В душе шевельнулось неприятное подозрение.

– Кажись, вас навестила Люси Леонард? словоохотливо осведомился малец. – Та еще карга, да вдобавок чистюля и ни один зуб еще не успел выпасть.

Де Роуэн невнятно выругался и, протянув вперед руку, нетерпеливо прищелкнул пальцами.

– Хорошо, Нейт, – проворчал он, – а теперь мы вернем то, что насобирали.

– Что?! – переспросил пострел и демонстративно выставил перед собой обе руки.

– Да я ничего такого ...

Де Роуэн для пущей убедительности еще раз требовательно щелкнул пальцами.

–

Деньги бабушки Софии, – оповестил он. – Взятки! Чаевые! Давай, пошевеливайся! Негоже кусать руку, с которой ешь!

Нейт принял такой вид, будто он отчаянно соображает, о какой, собственно говоря, руке ему говорят. Де Роуэн догадался, что София отдавала остатки еды не только одному Люциферу. В конце концов, Нейт, обиженно пыхтя, положил тряпку и сунул руку в карман, но его капитуляцию предотвратила громко постучавшая миссис Фрайер. Де Роуэн открыл дверь и узрел перед собой домовладелицу, стоявшую с надменно вздернутой головой. Сбоку от нее стоял констебль Сиск более неряшливого вида, чем обычно.

– Я папки принес, – пробурчал полицейский.

Вскоре де Роуэн поставил чайник на огонь и освободил от стеклянной посуды маленький столик. Вдвоем с Сиском они перенесли его поближе к окну. Нейт боязливо подобрал свою тряпку, подхватил ведро с водой и исчез из поля зрения, отправившись в сад мыть окна снаружи. Весь следующий час де Роуэн провел, низко склонившись над принесенными констеблем записями. Он методично сличал с ними свои заметки в поисках расхождений. Затем еще раз внимательно просмотрел записи допросов. И ничего нового или важного не обнаружил.

Де Роуэн устало вздохнул и положил карандаш.

– Черт бы все побрал! – не скрывая разочарования, пробормотал он. – Ничего! Хоть шаром покати!

Сиск откинулся на спинку стула и засунул большие пальцы рук за ремень брюк.

– А если еще раз потолковать с подозреваемыми? Вы же в пятницу посетили лорда Уолрейвена?

Де Роуэн поводил указательным пальцем по списку и остановился на первых трех фамилиях.

– С этими тремя джентльменами я уже коротко беседовал, – объяснил он и покачал головой, – но склонен полагать, что толку от них будет мало. Взять того же Ривза: он божится, что всю ночь пропьянствовал в клубе «Ориентал».

– Привратник то же самое говорит, – проворчал Сиск. – Весь картежный стол заблевал.

– Слышал, – с отвращением буркнул де Роуэн и решительно вычеркнул фамилию из списка.

– Вычеркивайте заодно уж и сэра Эверарда Гранта, – посоветовал Сиск. – Он всю неделю проторчал в Мейдстоуне на развеселой вечеринке. Свидетелей полно.

Де Роуэн тяжело вздохнул, чертыхнулся и отодвинулся от стола.

– Тогда, Бога ради, объясни мне, с какой стати он напрочь отрицает свое знакомство с леди Сэндс?

– Вот как? – хмыкнул отнюдь не удивленный Сиск.

– Напрочь! – прошипел де Роуэн. – А ты мне рассказываешь про его алиби, о котором он мне ни единого слова не сказал. Как понимать его поведение?

Констебль неожиданно долго молчал, явно над чем-то раздумывая.

– Понимаете, де Роуэн, богатеи и не подумают кланяться полиции, – наконец решился ответить он, – вы это знаете не хуже других. Вдобавок глядите вы прямо как прокурор – не захочешь, а будешь ежиться.

Де Роуэн открыл рот, чтобы возразить, но Сиск предупреждающе поднял руку: