Леди и некромант
Шрифт:
Был тут вывертень или нет, но голубей в Ормсе водилось множество.
– Вы кто такой? – тонкий визгливый голос Милии заставил Ричарда поморщиться. – Тарис, кто это такой? Отвечай немедленно!
И веером хлопнула по лысой макушке.
Вот дура.
Тарис стерпел. Кряхтя и вздыхая, он поднялся с колен, кое-как одернул перекосившийся камзол, фалды которого свисали ниже колен, по той же, надо полагать, моде. И извлек из кошелечка лорнет на массивной ручке.
Он оказался немолод.
И
…и если имелась в его жилах благородная кровь, то весьма и весьма разбавленная. Впрочем, эту догадку Ричард оставил при себе.
– Вы кто такой будете? – поинтересовался градоправитель отчаянно строгим голосом. Отчаяния в нем было куда больше строгости.
– Некромант. – Ричард предъявил звезду.
И Милия поджала губы.
Да уж. Некроманта из дому так просто не выставишь…
– Н-некромант? – слегка заикаясь, переспросил градоправитель.
И покраснел, как девка, банные дни перепутавшая.
– Некромант, – подтвердил Ричард. – У вас тут, говорят, вывертень завелся.
– Где?
– В городе.
– Тарис! – теперь в голосе лайры Милии отчетливо слышались нервические ноты. – У нас в городе вывертень?! И ты молчал?
– Я…
– Боги милосердные! – Милия закатила очи. – За что вы послали мне такое наказание?
Белый кружевной платок смахнул пот с лысоватого чела.
– Мы можем поговорить в каком-нибудь… более подходящем для беседы месте? – Ричард поднял массивный осколок вазы, надо полагать дорогой и древней.
Может быть, ценной.
Но когда это останавливало истерящих женщин?
– Поговорить? С ним? – Милия поднялась и оказалась выше мужа на полторы головы.
Если соперница-баронесса примерно того же роста, то обвинения в позорном бюстоглядстве не лишены оснований. Выше выреза многоуважаемый Тарис Олейн просто физически не способен был заглянуть.
– Да что он вам скажет? Что он вообще знает?!
– Милия…
– Он же ничтожество!
– Милия!
– Нет, дорогой, я хочу, чтобы этот милый юноша, – при этих словах Ричарда одарили воистину очаровательной улыбкой, он даже содрогнулся, – знал правду. А правда в том, что мой супруг – совершенно бесполезное создание, только и способное, что на гулящих девок заглядываться…
Щеки градоправителя залились багрянцем. А благородная лайра, ущипнув супруга за круглую щечку, изволила удалиться. К немалому облегчению обоих мужчин.
– Вы… – Градоправитель испустил тяжкий вздох. – Вы не обращайте внимания… Милия – она милая… на самом деле очень добрая…
…как голодная грызла, не иначе.
– Но ревнива… вспыхивает по малейшему пустяку. Потом успокаивается. Ей самой неудобно будет, да…
– Зачем?
Ричард протянул осколок, который многоуважаемый Тарис положил на стол. И опустившись на корточки, принялся собирать остальные, белые, похоже, и вправду фарфоровые.
– Она лайра… а я и вправду сын купца… в третьем колене… батюшка очень успешный был, а я Милию как увидел, влюбился… жить без нее не мог.
Или без ее связей?
Вряд ли потомственному купцу грозило стать градоправителем. Но почему отец Милии не возразил? Или… дело в деньгах? Титул титулом, кровь кровью, а золото золотом? Впрочем, какое Ричарду дело?
– Ей здесь скучно… – градоправитель ссыпал горсточку осколков на блюдо. – Вот и выплескивает… приходите вечером на ужин? Расскажете что-нибудь… этакое…
Ага, теперь понятно.
К вечеру дражайшая супруга остынет настолько, что, глядишь, и не станет при посторонних скандал затевать. Что ж, почему бы и нет?
– Я буду не один.
– Это просто замечательно! – Тарис застенчиво улыбнулся. – Милия обожает общество новых интересных людей…
Про нелюдей Ричард уточнять не стал.
К утру я не то чтобы пришла в себя… нет, я искренне надеялась, что утром все вернется на круги своя. И потому, проснувшись, долго лежала в постели, не решаясь открыть глаза.
Сон ведь.
Влад сбежал? Нет, Влад сейчас ванную занял. Стоит под душем, напевает фальшивым голосом арию герцога из «Травиаты». Потом зубы чистить будет, забрызгает пастой и зеркало, и умывальник, и я получу законный повод проявить недовольство.
Нет, я не буду недовольна на самом деле, это игра такая, одна из множества маленьких супружеских игр, которые появляются у каждой пары за годы совместного бытия.
А остальное – это сон.
Мир иной.
Октоколесер… что-то не то я накануне посмотрела, вот и…
Где-то рядом протяжно, обреченно даже замычала корова. И я открыла глаза. Увы. Ни лепнины, которой Влад столь гордился, будто бы сам лепил этих ангелочков с цветами вкупе, ни лиловых легких штор из органзы, ни окна в пол… помню, его установку пришлось долго согласовывать, но если мой супруг чего-то хотел…
Увы, окно, как и он сам, остались дома.
Над моей головой покачивался полосатый чулок. Шелковый. С парой дырок на не слишком-то чистой ступне. Перед носом виднелась серебристая гладкая стена, на которой кто-то красным лаком вывел многозначительное «Дик – скотина».
Припомнив события предыдущего дня, я мысленно согласилась с сим постулатом.
И вправду скотина.
Нежити едва не скормил.
Но как бы там ни было, день вчерашний остался в прошлом, а что готовил грядущий?