Леди и разбойник
Шрифт:
Она часто думала о том, как Барбаре удается превращать мужчин в своих покорных рабов. Тея прекрасно видела, что, хотя Рудольф говорит ей о своей любви, его взгляд то и дело устремляется к леди Каслмейн, и в нем появляется то же выражение, что у большинства мужчин, когда они смотрят на это чудесное капризное личико с полуопущенными веками. И Тея начинала понимать, что любовь бывает разная.
И все-таки бесконечные сплетни по адресу Барбары Каслмейн внушали ей отвращение. Tee казалось, что старые сплетницы готовы забросать предмет своей
Стоял чудесный день, и сентябрьское солнце было теплым и золотым. Легкий ветерок, прилетавший с реки, чуть шевелил флаги на крыше дворца и играл лентами дам, которые прогуливались по набережной.
День был словно специально предназначен для прогулки верхом, и Тея велела Марте приказать седлать лошадь и помочь ей переодеться в бархатную амазонку, синюю, как сапфир. Графиня в ближайшие несколько часов будет сплетничать с леди Гейдж, которая явилась к ней с визитом.
Надежды Теи что-нибудь узнать о делах сэра Филиппа с Рудольфом не оправдались. С самого начала леди Гейдж ясно дала им понять, что занятия мужа внушают ей смертельную скуку.
На осторожные расспросы Теи леди Гейдж, пожимая плечами, отвечала, что ничего не знает о том, чем занят сейчас ее супруг.
– Все мужчины ужасно скучны, когда говорят о своих делах. И уверяю вас, милое мое дитя, что сэр Филипп тут не исключение. Одни развлекаются охотой, петушиными боями или собачьими бегами, а сэр Филипп в своем преследовании воров и разбойников похож на гончую, которая преследует зайца. Но подобные вещи меня мало занимают. Когда сэр Филипп заговаривает об арестах и казнях, я просто затыкаю уши и думаю о чем-нибудь своем.
Тек даже стало жаль толстенького добродушного сэра Филиппа: леди Гейдж так презирала мужа, что не считала нужным хотя бы притвориться, что разделяет его интересы, чтобы доставить супругу удовольствие.
К тому же леди Гейдж, очень подружившись со вдовствующей графиней, никогда не пыталась привести к ней своего мужа, а когда они бывали в их доме на Чаринг-Кросс, сэр Филипп всегда отсутствовал. Тея решила, что придется искать другой подход к сэру Филиппу, но пока ей не удавалось придумать, какой именно.
Она попыталась расспросить Рудольфа, но тот умел быть удивительно неразговорчивым, когда хотел.
– Я прошлым вечером заметила, что вы разговаривали с сэром Филиппом Гейджем, – сказала Тея. – Ее милость очень сблизилась с тетей Энн, но мне пока не удалось познакомиться с сэром Филиппом.
– Он вас не заинтересует, – коротко ответил Рудольф Вайн, но ей показалось, что она поймала на себе его любопытный взгляд.
– Почему? – наивно удивилась Тея. – Я слышала, что король о нем очень высокого мнения.
– Не очень-то это благодарное дело – наказывать преступников и пытаться установить закон и порядок в стране, которая хочет забыть обо всех лишениях прошлых лет.
Рудольф произнес это чрезвычайно напыщенно, и Тея догадалась, что он повторяет слова самого сэра Филиппа.
– А
– Понятия не имею. Спросите об этом лучше самого сэра Филиппа, когда вы с ним познакомитесь.
Тея поняла, что он намеренно уходит от разговора и что она ничего не может с этим поделать. Необходимо было действовать очень осторожно, чтобы не возбудить подозрений.
Нельзя, чтобы Рудольф догадался о ее особом интересе к разбойникам. Она перевела разговор на другие темы, и Рудольф не замедлил в очередной раз возобновить свое ухаживание.
– Когда я смотрю на вас, мое сердце начинает биться сильнее, кузина Тея, – сказал он негромко. Не дав ей Бремени ответить, он добавил:
– Вы же знаете, что я люблю вас. Почему вы не позволяете мне рассказать вам, насколько сильно мое чувство?
Тея поспешно встала.
– Мы родственники и друзья. Не надо портить наших отношений. Я счастлива, что оказалась при дворе, мне нравится жить с тетей Энн. С вами мы знакомы слишком недолго, чтобы говорить о чем-то еще.
– Но я люблю вас, Тея, я хочу, чтобы вы стали моей женой! – настойчиво повторил Рудольф.
Тея покачала головой.
– Вам не следует говорить мне об этом! – сказала она. – Любовь – это не такое чувство, в котором следует признаваться необдуманно, повинуясь мгновенному душевному порыву.
– Но по крайней мере разрешите мне ухаживать за вами! – взмолился Рудольф.
Тея снова покачала головой, но улыбнулась ему, чтобы он не слишком обиделся.
Она прекрасно знала, что ее уклончивые ответы вызывают у него раздражение и досаду, и тратила массу сил, чтобы сохранить дружеские отношения, отказывая ему в более близких. Но о Лусиусе ей по-прежнему не удавалось ничего узнать.
Когда Марта помогла ей одеться, Тея надела черную бархатную шляпку с длинным изогнутым страусовым пером, взяла отделанный серебром стек и, придерживая рукой пышную юбку, сбежала вниз. Во внутреннем дворе ее уже ждала оседланная лошадь.
Гарри, грум, приехавший с ними из Уилтшира, уже сидел верхом на отличной гнедой кобыле, которую они купили в Лондоне. На нем была эффектная ливрея Дарлингтонов, а черную шляпу украшало золотое кружево. Мальчишка-конюх держал в поводу лошадь Теи. Это было изящное чистокровное животное, белое, как только что выпавший снег. Тея ездила на нем последние пять лет. Сократ радостно заржал при виде хозяйки и мягкими губами взял с ее ладони яблоко.
Она села в седло и поскакала по вымощенному булыжником двору. Старый Гарри ехал за ней на почтительном расстоянии. Тея повернула в сторону парка Сент-Джеймс. Там прогуливалось немало народу, наслаждаясь теплым солнцем и осматривая недавно перестроенный королем канал. Его величество распорядился, чтобы на озеро выпустили уток и других птиц, которых с удовольствием сам кормил каждое утро.