Леди и рыцарь
Шрифт:
Заметив гримасу на лице Розамунды, Эрик нахмурился. До сих пор он не очень торопил коней, собираясь прибавить ходу, как только деревья немного поредеют. Им просто необходимо было поспешить, потому что у них не было охраны.
Эрик считал, что им всем лучше переночевать в монастыре, но он не мог не заметить, что Роберту там было не по себе. Ему и самому было неловко. Нигде мужчина не чувствовал себя таким распутным грешником, как в монастыре, полном невест Христовых. Кроме того, Эрик знал, что Роберт тревожится об отце. Ведь
Эрик понимал, что другу хочется вернуться домой как можно быстрее.
Конечно, путешествие отвлекало Эрика от мрачных мыслей о резких переменах в его жизни. К лучшему или к худшему, но он был рад возможности не задумываться пока об этом. Поэтому и решил немедленно отправиться в путь. К сожалению, путешествие не обещало быть спокойным. Без охраны из своих людей только скорость могла способствовать их благополучному возвращению. На дорогах было полно разбойников и воров, подкарауливавших слабых путников. Двое мужчин и женщина станут лакомой добычей, тем более люди благородного происхождения.
Он намеревался скакать без устали, сменив лошадей на тех, что они оставили на постоялом дворе по пути сюда, ехать всю ночь и утром добраться до Шамбли. Но он был уверен, что его жена обучена всему необходимому. Кажется, его ожидания оказались слишком оптимистичными. Девушку явно не научили ездить верхом. Он на мгновение задумался, что еще было упущено в ее воспитании, но потом отмахнулся от этих мыслей. Это не будет иметь никакого значения, если он не доставит ее благополучно домой. А это им вряд ли удастся. Он не сможет заставить ее двигаться быстрее. Она просто упадет с лошади.
Но так тоже двигаться нельзя. Бормоча что-то себе под нос, Эрик натянул поводья и повернул коня назад, к жене. Она мгновенно скрыла боль и выпрямилась в седле, изо всех сил стараясь казаться опытной наездницей. Ее нещадно мотало из стороны в сторону, но Эрик, приблизившись, все же учтиво кивнул.
Не говоря ни слова, он наклонился, обхватил ее одной рукой за талию и пересадил на своего коня, бросив поводья кобылы Роберту. Розамунда удивленно ахнула, но промолчала, к облегчению Эрика. У него не было желания спорить или что-то объяснять. Он устал и еще больше устанет, когда они доберутся до Шамбли.
Потом, по молчаливому обоюдному согласию, они легли по обе стороны от Розамунды. Через мгновение оба уже спали.
Гроза была страшной. Розамунда почувствовала это, еще не открыв глаза. Гулкие раскаты грома накатывали словно волны, совершенно оглушая ее своим грохотом. Она никогда не слышала ничего подобного и, открыв глаза, была по-ражена, что нет дождя. Где это она?
Не в своей постели.
Не в монастыре.
На земле.
А вместо крыши над головой нависала листва; ветви деревьев чернели на фоне неба.
Шорох где-то справа от нее заставил
Снова раздался оглушительный гром, и Розамунда вздрогнула; ее внимание устремилось к источнику этого шума – тела справа от нее. Ее муж! Или это его друг? В такой темноте она не могла различить. Тело казалось огромной черной горой, которая пыхтела, фыркала, храпела и беспокойно металась во сне.
Она надеялась, что это все же друг мужа, потому что если это ее муж, то ей предстоят сплошные бессонные ночи. Привыкшая спать одна, тем более в отдельной комнате, пусть и маленькой, Розамунда подумала, что не вынесет такого шума на брачном ложе.
Она едва не выпрыгнула из собственной кожи, когда громовому храпу справа эхом начал вторить такой же громовой храп слева от нее. Широко раскрыв глаза от ужаса, она вглядывалась в тело, лежащее рядом, еще одну темную гору. Их невозможно было отличить друг от друга. Еще в монастыре она заметила, что друзья были примерно одинакового сложения. Похоже, у них и одинаковая склонность фыркать во сне, как это делают свиньи, когда роются в грязи в поисках еды.
Вздохнув, Розамунда закрыла глаза и стала молить Господа послать ей терпение. Когда оба мужчины вновь захрапели, ей захотелось сесть и заткнуть им рты. Но она сумела обуздать этот порыв. Монахине не подобает вести себя подобным образом. И хотя она не совершила постриг, все равно постарается быть доброй, терпеливой и набожной. Разве не это желает видеть мужчина в своей жене? По словам преподобного Абернотта, сам Господь предпочитает такую невесту. А что хорошо для Господа, то уж, конечно, более чем хорошо для ее храпящего мужа.
Только она пришла к этому выводу, как мужчина справа от нее заметался во сне и положил на нее тяжелую ногу. Затем последовала рука, обхватившая ее за талию и притянувшая поближе. Владелец руки пробормотал, что-то вроде «милашка».
Какое-то мгновение Розамунда даже боялась дышать. Она не представляла, который из мужчин сейчас так бесцеремонно хватает ее руками, но молила Господа, чтобы это был ее муж, потому что рука этого мужчины уже сомкнулась вокруг одной груди, а лицо прижималось к другой.
Нет, так не годится, никуда не годится.
Почувствовав неприятное ощущение в груди, она поняла, что чуть не задохнулась, и всей грудью вдохнула ночную прохладу.
О Боже, что же делать? Что делать?
Если бы она была уверена, что это ее муж, ей, наверное, и не пришлось бы ничего делать, а только продолжать лежать, не шевелясь, и ждать, когда он отодвинется. Пусть даже он делает то, против чего ее предостерегала сестра Юстасия. Но Розамунда совсем не была уверена в том, что это ее муж, и никак не могла убедиться в этом в ночной темноте.