Леди и Волк
Шрифт:
— Почему ты боишься меня, Кэтрин?
— Я не боюсь, — с вызовом ответила девушка и отвела от него взгляд. Испытывая страх перед неизбежным и не решаясь продолжать этот разговор, она спросила: — Смог бы ты убить своего брата, Стефан?
Стефан вздрогнул от неожиданности. Голубые глаза потемнели и блеснули холодным огнем.
— Если отец умрет по вине Марлоу, то я убью его. Это мой долг. Я уверен, ты не осудишь меня. И не стоит много раздумывать об этом, Кэтрин. Рана, которую я нанес ему сегодня, — просто удар по больному самолюбию. Неужели ты никогда не дралась со своим братом?
— Никогда, — ответила Кэтрин
— Я могу только мечтать, чтоб ты относилась ко мне с таким же уважением. — Стефан задумчиво провел пальцем по ее шелковистым губам. — Ах, милая Кэйт, неужели мы встретились слишком поздно, и броня, сковавшая наши сердца, не позволит нам быть счастливыми? — Печаль затопила его глаза. — Все решит время. Сейчас я ухожу — мне пора позаботиться об отце. Завтра я покажу тебе ту часть Блэкмора, которую я люблю всем сердцем. И хотя она никогда не будет нашей, я хочу, чтобы ты увидела ее. А теперь, спокойной ночи, Кэтрин.
Стефан дотронулся до ее щеки и пошел прочь. Девушка смотрела ему вслед, пока не затихли его шаги. Все еще чувствуя на губах его страстные поцелуи, она медленно вошла в спальню. Тонкая свеча желтым пламенем освещала комнату, отбрасывая тень на покрывало, под которым кто-то лежал. Кэтрин в испуге захлопнула дверь.
— Миледи! — виновато закричала молодая служанка, выскочив из кровати. — Я не собиралась спать, мне приказали согреть вам постель.
— Хорошо. Я думаю, постель уже достаточно теплая. — Кэтрин взглянула на смятые покрывала. Ей хотелось остаться одной. Однако служанка уходить не собиралась и выжидающе смотрела на хозяйку. Ее открытый и преданный взгляд был таким искренним, что Кэтрин решила познакомиться с ней. — Как тебя зовут? — спросила она с улыбкой.
— Розмари, миледи, — служанка откинула со лба длинные пряди каштановых волос.
— Там у меня ночная рубашка, — Кэтрин кивнула на дорожный сундук в углу спальни. — Не могла бы ты достать ее?
Служанка улыбнулась и с готовностью направилась к сундуку.
Девушка подошла к окну. Вглядываясь в темноту, она надеялась увидеть волка. Волка, который был так же одинок, как и она. Они оба потерялись в этом странном мире. И оба испытывали страх перед будущим. Но никого не было. И только луна отливала холодным голубым цветом, освещая незнакомую дорогу. Кэйт разочарованно вздохнула.
Повернувшись к служанке, она с улыбкой сказала:
— Обычно мне не нужно греть постель. Но сегодня я очень замерзла.
— Я быстро согрею вас, миледи. Кровь у меня горячая, как у скакуна.
Девушка переоделась в ночную рубашку и легла в кровать. Розмари молча последовала за ней. Как она и обещала, вскоре под одеялом стало жарко. И, уставшая от переживаний, Кэтрин быстро заснула, но ее сны были полны тревоги.
…Темно-синие тучи предвещали грозу. Под вспенившимися облаками слышался крик бегущей по вересковой пустоши женщины.
Внезапно картина изменилась, и Кэтрин увидела себя в белом, залитом кровью платье. Она готовилась к свадьбе. Ее мужем должен был стать не тот, кого она ждала и любила. Уже у самого алтаря жених обернулся. Девушка не могла рассмотреть его, но знала точно, что это был другой. Страшный и отвратительный. И когда его лицо приблизилось вплотную…
— О, Господи! — Кэтрин вскочила в постели, судорожно глотая ртом
— Миледи! — Розмари в недоумении вглядывалась в темноту. — Что с вами? Вам приснился страшный сон?
В ответ, откуда-то из темноты, раздался душераздирающий вой одинокого волка.
Глава 5
Следующие три дня после ночных кошмаров Кэтрин не покидала своей комнаты. Она наотрез отказывалась видеть кого-либо и не впустила даже Европу. После произошедших в замке событий, при всей своей выдержке, она чувствовала себя обессиленной. Кроме того, у нее появился кашель, который сильно досаждал ей. Причиной тому, как она думала, был сам замок, неизмеримо больший, нежели Шелби Мэнор.
Больше всего Кэтрин страдала от одиночества и тоски по дому. Отчаяние поселилось в ее душе с того дня, как она осознала, что отныне ее дом здесь. Ее сердце тосковало по всему, что оставалось в прошлом. Не будет больше милых вечерних разговоров с матерью у камина, не раздастся колокольный перезвон маленького аббатства, и никаких поездок верхом под луной на любимом скакуне брата. Все это осталось позади. Впереди же была свадьба и незнакомая пугающая жизнь замужней женщины.
Но она не может забыть страстных поцелуев Стефана, призналась она себе. Физическая близость до сих пор ничего не означала в привычном порядке вещей. Это было приятно, конечно, но никогда она не стремилась к удовольствиям. Так же, как и у Джорджа, ее жизнь до отказа была заполнена обязанностями, свойственными людям ее положения. Три дна напролет она перебирала четки, надеясь молитвами прогнать желание, которое Стефан пробудил в ней. Нет, не желание. Вожделение! Она должна, наконец, назвать это настоящим именем! Вожделению не должно быть места в ее жизни. Клятва есть клятва, а она обещала Джорджу молиться за него. Человеческие страсти могут стать только помехой для благих намерений.
И все же она понимала, что пьянящий поцелуй Стефана, словно прекрасный кларет, вскружил ей голову, делая ощущения глубокими и желанными. Прижавшись разгоряченным лбом к холодному оконному стеклу, Кэтрин разглядывала покрытый снегом двор замка, где несколько рыцарей отдавали приказы свои пажам. Она вглядывалась в безрадостное утро, а перед ее мысленным взором вставало лицо Стефана. Она еще не вполне доверяла ему, но и отвернуться от него она уже не могла. Даже обвиняя Стефана в сумятице своих чувств и переживаний, она жаждала его прикосновений. Острое чувство одиночества не покидало ее. Слезы хлынули из глаз, но она быстро взяла себя в руки, когда за дверью раздался требовательный стук.
— Кэтрин! Открой дверь, я хочу тебя видеть! — это был Стефан.
По раздражению, звучавшему в его голосе, Кэтрин поняла, что время ее затворничества кончилось.
— Почему ты прячешься? Может быть, ты больна? — громкий голос Стефана сотрясал воздух.
Она быстро отошла от окна. Глядя на дверь широко распахнутыми глазами, она стояла посреди комнаты, раздумывая, что делать. «Ответить или притвориться спящей?» Естественно, дверь она открыть не могла, поскольку была совсем в неподходящем виде: спутанные волосы, темные круги под глазами, мятая ночная рубашка, едва не падающая с оголенных плеч. «Нет, — решила девушка, — Стефан не должен меня видеть такой».