Леди-колдунья
Шрифт:
— Вот как? А где же ваша верность, Алекса? Вы сами говорите, как настоящая патриотка.
Алекса вспыхнула от смущения. Возможно ли, совсем недавно приехав в колонии, чувствовать симпатию к этому борющемуся народу? Если да, тогда она, конечно, на стороне справедливости. И она твердо ответила:
— Может быть, это влияние Мака, но я симпатизирую колонистам, которые лишены всех прав. Я знаю, что такое страх и гнет. Для меня свобода — главное.
— Выходит, вы на стороне мятежников?
— Скажу лишь, что они не вызывают у меня неприязни, потому что борются за свои права. А вот
— Если вам интересно это знать, я предложил свои услуги в качестве курьера губернатора Райта. Оказалось, ему нужен такой человек, как я, и он не таит на меня обиды за то, что я обманул его племянницу. Я хорошо знаю эти края и умею обходить линии врага.
Алекса изумленно смотрела на него. Она вдруг поняла, что никогда по-настоящему не знала Адама. Он оказался не только убежденным роялистом, но еще и шпионом! Даже пиратство Лиса показалось ей предпочтительнее тайной деятельности Адама против принявшей его страны. Однако она решила не говорить об этом Адаму.
Глава 9
Адам пробыл дома две недели и ни одной ночи не провел с Алексой. Она решила, что он занял одну из гостевых комнат, и не винила его в этом. Она с каждым днем полнела, и вид у нее был ужасный. Расползающуюся талию не могли скрыть даже хитроумные платья, придуманные мадам Дюбуа. Немногие мужчины пожелали бы заниматься любовью со слонихой, думала она с усмешкой.
Алекса не знала, что нравится теперь Адаму еще больше, чем при их первой встрече. Она теперь светилась каким-то особым светом. Ему страстно хотелось ее ласкать, но он держал себя в узде. Много времени он проводил на плантации и скрывал свою тайную жизнь от Алексы. Он часто бывал в Саванне со своими друзьями-тори и хорошо знал о том, как идут военные действия.
19 декабря Адам вернулся верхом из Саванны с сообщением, что полковник Арчибальд Кэмпбелл во главе экспедиционных войск численностью в 3500 человек из армии Клинтона в Нью-Йорке захватил Саванну, разбив американские силы под началом генерала Роберта Хоу. Доброе сердце Алексы сострадало американцам. Это была беда, отступление, но она не сомневалась, что храбрые колонисты выстоят.
На следующей неделе Алекса узнала, что генерал Бенджамин Линкольн, преследуя Хоу, предпринял попытку теснить британцев из Джорджии, но генерал Огюстен Прево, который командовал во Флориде, подошел со своими частями и заставил Линкольна отойти в Чарлстон. Прево, устроив штаб-квартиру в Саванне, теперь контролировал Джорджию. Адам сообщил жене, что сразу же предложил свои услуги генералу Прево, и тот с готовностью принял их.
— Губернатор дает бал в честь генерала Прево, и мы приглашены, — с важностью сообщил Адам.
— Адам! — Алекса удивилась и разозлилась. — Я уже не могу показываться в обществе! Неужели вы не понимаете?
— Я должен быть на этом балу непременно, — нахмурился Адам.
— Тогда вам придется идти одному! — заявила Алекса. — Я не желаю стать посмешищем в Саванне — ни для вас, ни для кого бы то ни было.
— Никто не посмеет над вами смеяться, Алекса. Я уже заказал для вас мадам Дюбуа сногсшибательное платье. Вы — леди Фоксуорт, и
После долгих уговоров Алекса наконец согласилась. И когда надела платье, которое мадам Дюбуа привезла ей в день бала, осталась очень довольна. Эта женщина явно знала толк в своем деле.
Ярко-красное платье придавало безупречной коже Алексы прозрачность хрупкого китайского фарфора. Платье было в стиле ампир — от высокой линии талии под грудью ниспадали пышные складки, в значительной мере скрывая живот. Чтобы еще больше поразить воображение, мадам Дюбуа придумала нечто вроде прозрачного плаща из тончайшего шелка, который надевался поверх платья. Результат был воистину ошеломляющим, и Алекса словно плыла по воздуху, когда при ходьбе плащ развевался вокруг ее лодыжек.
— Вы будете самой красивой женщиной на балу, а я вызову зависть у всех мужчин, — сказал Адам, восхищенно глядя на Алексу.
Алекса вспыхнула, что было ей очень к лицу, и медленно повернулась, давая себя рассмотреть.
— Вы уверены, Адам, что я хорошо выгляжу? — осведомилась она. — Или говорите так, чтобы сделать мне приятное?
Он заключил ее в объятия и поцеловал так, как давно не целовал, потому что боялся потерять над собой контроль. Ее теплые губы раскрылись ему навстречу. Желание мучило его безжалостно, язык требовательно ворвался ей в рот, в его бархатистые тайники. Пальцы его шарили по атласной коже ее груди, поднимавшейся над низким вырезом платья, и прерывистый вздох сорвался с ее губ.
Алекса отдалась притяжению его мужественности, жар его тела и запах кожи заполнили пространство между ними и окутали ее коконом чувственного восторга. Он так давно не прикасался к ней.
Но он резко отстранился, тяжело дыша; лицо его выражало удивление. Ему не верилось, что он может реагировать на женщину так остро. К тому же еще на беременную! Но он должен был держать себя в руках, чтобы не навредить своему ребенку.
— Господи, Алекса, что вы со мной делаете! — Он отстранился от нее. — Стоит мне прикоснуться к вам, как я теряю рассудок. Вы колдунья?
У него закружилась голова, гримаса исказила красивое лицо. И он быстро вышел, чтобы привести себя в чувство несколькими глотками бренди, пока Алекса не закончит туалет.
Алекса была потрясена не меньше его. Все ее тело вибрировало от желания. Она снова подумала о том, что ласкать беременную женщину противно. И следом за этой мыслью пришла еще одна. Какая женщина теперь удовлетворяет его похоть? Алекса почувствовала ненависть к этой неизвестной женщине или женщинам, испытав приступы жгучей ревности.
Адам уже допивал третий стакан бренди, когда Алекса сообщила, что готова ехать на бал. Пытаясь справиться с охватившим его возбуждением, он решил, что, до тех пор пока Алекса не будет в состоянии разделять с ним ложе, он станет посещать один из лучших борделей в Саванне и пользоваться услугами шлюх. Может быть, ему удастся отослать Алексу после бала домой одну, а потом осуществить свои похотливые фантазии. Единственная сложность заключалась в том, что эти фантазии у него вызывала только жена.