Леди Малфой
Шрифт:
— Значит так, проникнуть в дом? Найти прямые ходы? — Дункан Яксли, присоединившийся к нам уже после того, как Чарли транспортировали в помещения Визенгамота, решил учинить мне допрос, подыгрывая то ли Малфоям, то ли Лорду, то ли действительно желая все задокументировать, то ли просто скуки ради. Ломать, то бишь обыскивать, строго говоря, уже было нечего. Разве что стены завалить, но тогда бы они похоронили под собой и нас.
— Нет-нет, мистер Яксли, не ходы, а ход!
— Ход? Так и запишем… — мы наклонились над пергаментом, и я старательно диктовала начальнику Отдела Магического
— Выкупил информацию, сказали.
— Вы-ку-пил… — перо продолжало протяжно скрипеть, а я диктовать. В гостиной, куда мы вернулась, находились не все, кое-кого еще допрашивал Забини, но Рон уже лежал связанный в углу комнаты, и не отрывал от меня пустого, ничего не выражающего взгляда. Его белая рубашка в мелкий красный горошек от крови стала просто красной, рыжие волосы слиплись, чем-то измазанные, но ни словечка от него я не услышала. Потому решилась подойти сама и наклонилась над его лицом, напомнив себе Люциуса, привыкшего говорить с людьми, нависая над ними всем телом.
— Как же я от вас устала, Уизли… — парня перекосило от такое моей правды, он закрыл глаза и плюнул мне в лицо. Промазал правда, с закрытыми глазами в цель попасть проблематично, но Круциатус мужа, до того момента спокойно всё созерцающего, своей цели достиг. Крик, боль, ужас — это меня не тронуло, я смотрела на все будто со стороны, а проходя мимо большого и на удивление целого зеркала в серванте, узнала этот взгляд. Ну вылитая Нарцисса на портрете, не отличить! Разве что на нем она неживая…
Драко и Перси аппарировали восвояси с час назад, Люциус унизил всех, кого хотел унизить, Белла попрактиковалась на Артуре и Джинни в пыточных заклятиях, секрет особой эффективности которых она мне как-то поведает, а Пожиратели выполнили все свои планы. В общем, подошло время прощаться, насовсем прощаться, пусть и не буквально. Тем более супругу явно все надоело, бывали в его жизни нападения и пострашнее, а значит и приятнее, чем эта демонстрация власти.
— Гермиона, еще минут десять и уходим, согласна? — мероприятие целиком и полностью было посвящено мне, потому и разрешение на его окончание должна была дать я.
— Согласна… — странное дело, но среди всего этого хаоса мне захотелось обнять мужа, просто чтобы почувствовать его тепло и доказать себе, что могу его, тепло, чувствовать, а ледяные руки и ноги не признак отказывающегося работать тела. Я протянула руку к ладони Люциуса и крепко её сжала, тут же ощутив, как он легонько сжал мою. Заигравшая на моих губах улыбка была идентична безумной улыбке Беллатрикс, и Молли что-то застонала о невменяемости и звериной жестокости, глядя на такое неуместное счастье, но Нотт и Белла лишь понимающе хмыкнули.
Пока все ждали что-то усердно дописывающего Яксли, проявляя уважение к высшим чинам и возрасту, Руквуд, притомившийся бить и крушить, открыл окно, желая вдохнуть свежего воздуха.
— Закрой, идиота кусок! — бешено заорала Лестрейндж, сверкнув
Мужчина стушевался, быстро захлопнул створки и опасливо поинтересовался:
— Но почему?
— Её просквозит! — это был апофеоз моей судьбы. Беллатрикс, спасающая грязнокровку от насморка…
Засмеяться никто не осмелился, только Люциус прижал меня к себе и странно улыбнулся. Понял, наверное, что свояченица как поезд без тормозов — не остановится ни перед чем, защищая его нынешнюю супругу и их общих детей.
Под недовольное брюзжание воистину сумасшедшей Беллы, рассерженной неосмотрительным поведением Руквуда, я и покинула Нору, чтобы уже никогда не вернуться…
Знаю точно, что свободу от прошлого я выборола в тяжелой борьбе сама с собою, а получив, опьянела от неё сильнее, чем от любого самого крепкого алкоголя или даже любви, и именно потому ни на миг не пожалела о ночи с тридцатого июня на первое июля 1999 года…
Вернувшись в Малфой-мэнор, мы никого там не застали. Дом был пуст. В том смысле, что отсутствовал не один Драко, но и всё хоть немного живое и мыслящее. Свои места покинули даже обитатели портретов! Мне пришлось не одну минуту звать Кисси всеми способами, вплоть до вербальных вроде «Аууу! Есть здесь кто?», пока она, наконец, не соизволила мне явиться.
— Что происходит! Ты где была?! Где все?
— Где Драко? — встрял сердитый муж, которого нисколько не волновали все, а только лишь сын.
— Миссис Гойл, она… она… — домовик всхлипнула и напугала меня до полусмерти.
— Что она?! — орала я не хуже Беллы.
В ужасе от моего крика Кисси живо ответила:
— Рожает! А хозяин у них там ждет! И я вот там решила побыть, со всеми, простите…
Дальше я не слушала и в очередной раз заорала, только на этот раз сильнее и от радости:
— Аааа!!! — умудрившись еще и подпрыгнуть, за что была награждена тяжелым вздохом супруга, непрозрачно намекающего на мою так и неискоренившуюся несдержанность. И правда, я не сдержалась и повисла на муже, как на дереве, еще и ногами его обхватила. Люциус силился сохранить серьезность, но все же рассмеялся и погладил меня по волосам, словно маленькую девочку успокаивал.
Стоило сразу догадаться, ведь Алексия всеобщая любимица, на неё даже Лорд по-особому смотрит — глазами Риддла, потому такая звенящая пустота Малфой-мэнора запросто могла объясняться событием, непосредственно к ней относящимся.
Дома у Гойлов царило оживление по накалу не уступающее оживлению на Кинг-Кросс за десять минут до отправления Хогвартс-экспресса. Продираясь к спальне подруги через заросли цветов, количество которых увеличивалось на глазах, и несколько раз наткнувшись на бегающего в неизвестных даже ему направлениях Михаэля, я успела как раз к тому моменту, когда дом огласил своим звонким плачем младенец — малышка, названная в честь бабушки Сюзанной. Мои руки были вторыми после рук её отца, державшие на этом свете пухленькую крошку с синими, как у матери глазами. Её тельце было таким теплым, таким хрупким и таким родным, а я действительно стану ей хорошей крестной мамой, что слезы покатились по щекам ручьями.