Леди маскарада
Шрифт:
Тот нахмурился и почесал бороду.
– Никто не собирается тебя похищать, дорогая.
– А как насчет Мейфэрского незнакомца?
Другая сестра презрительно фыркнула:
– Он бегает только за красавицами. И никому еще не причинил вреда.
– Если, проснувшись ночью, я увижу у изножья своей кровати его изуродованное шрамом лицо, то умру от разрыва сердца. Даже если бы он умолял меня отнестись к нему с пониманием…
– Вряд ли кто-то может понять это бедное чудовище, – пробормотала Джоселин.
– А ты его понимаешь? –
Джоселин опустила на тарелку пирожное с заварным кремом.
– Мне бы хотелось поговорить с ним по душам.
Ее муж нахмурился, услышав такое:
– О чем же, интересно?
– Я бы сказала бедняге, что не стоит придавать такое большое значение красоте. Хотелось бы убедить Мейфэрского незнакомца в том, что, если он снимет маску и покажет свое настоящее лицо – каким его создала природа, – он сможет найти женщину, которая полюбит его вместе со всеми его недостатками.
– А если он и в душе такой же монстр, что ты сделаешь в этом случае? Ты же не можешь сочувствовать ужасному зверю? – вопрошал Девон.
– Я просто постараюсь его приручить, – с вызовом заявила Джоселин. – Кстати, когда я в тебя влюбилась, на тебе тоже была маска.
– Но, дорогая, ты должна признать, что когда я ее снял, ты не была разочарована, правда?
Джоселин рассмеялась:
– Конечно, нет. – Она с любопытством посмотрела на Элинор: – А что бы сделали вы, если бы однажды ночью Мейфэрский незнакомец вдруг появился в вашей спальне?
– Я бы предложила ему утешение, – с хитрой улыбкой сказала та.
– Вот как? – Девон посмотрел на нее так, будто она была не в себе. – Да будь моя воля, я бы застрелил негодника на месте.
Джоселин скривила губы:
– Никто же не застрелил тебя, когда ты изображал на балу бандита, нападающего из-за угла с целью поцеловать женщину.
– Это была шутка.
– Может быть, и Мейфэрский незнакомец – сплошное надувательство, с начала до конца мистификация. Мне почему-то кажется, что этот странный персонаж – совсем не тот, за кого себя выдает.
Себастьян молча пил сидр. Элинор опустила голову, чтобы не выдать себя взглядом. Может быть, когда-нибудь она и поделится с Боскаслами своей тайной.
Но это время пока не пришло. Пусть ее милые родственники остаются в неведении.
Глава 33
Все в свете сошлись во мнении, что малый сезон принес с собой такое большое количество сплетен, что их хватит, чтобы продержаться до следующего года. Заговор, задуманный с целью похищения детей герцога, был разоблачен. Мейфэрский незнакомец бесследно растаял в осеннем тумане, и, хотя никто не знал, какие из скандалов переживут зиму, в глубине души все надеялись, что этот возмутитель спокойствия еще вернется. В передовице «Таймс» было написано, что после того, как он снял с себя маску, возможно, у него пропал стимул эпатировать общество и дальше.
На что
– Давно пора ему было остепениться.
Элинор знала точно, что этот персонаж больше никогда не появится на сцене – по крайней мере в своем прежнем обличье.
Ей пришлось отказаться от корсетов, а вскоре станут тесны и все ее платья. Зимний гардероб должны были прислать со дня на день.
…В первый день декабря Себастьян и его жена ужинали в кентском доме маркиза и маркизы Седжкрофт. Элинор приятно поразило и кулинарное мастерство французских поваров, и то радушие, с которым ее приняли родственники мужа.
Спустя два дня она с довольным видом спускалась по лестнице скромного деревенского особняка мужа в Суссексе.
– Ну, – сказал Себастьян, развязывая галстук в их пахнущей плесенью мрачной спальне, – теперь ты познакомилась с моей ветвью нашего многочисленного рода.
Элинор вздохнула, с грустью вспоминая о своей горничной. Дом показался ей сейчас пустым и холодным.
– Я всегда думала, что Мэри окажется рядом, когда я буду рожать. Что с ней теперь будет?
Себастьян взял руку жены и расцеловал ее пальцы.
– Уверяю тебя, ей не может грозить ничего страшного. Потому что Мэри предала тебя, а не Англию. Она ничего не знала о заговоре. Я полагаю, достаточно того, что муки совести станут для нее самым тяжелым наказанием. Хит обратился в департамент полиции с просьбой проявить снисхождение к бедной женщине, совершившей ошибку, о которой горько сожалеет.
Он опустился на колени и помог ей снять туфли.
– Герцогиня написала, что ты скоро станешь виконтом. Ты наверняка знал об этом. Почему же не объявил о своем торжестве вчера за ужином? Твои кузены захотели бы отпраздновать это событие.
– Я думал, что титулы ничего для тебя не значат.
– Это было раньше, пока я не поняла, что появление ребенка все меняет.
– Ты даже представить себе не можешь насколько. Говорю тебе как человек, который вырос в семье, где было много детей. – Себастьян аккуратно поставил туфли Элинор возле кровати. – А что в нашей жизни способно произвести на тебя впечатление? Чем тебя можно поразить? – спросил он, вешая сюртук в платяной шкаф.
Элинор задумалась:
– Трудно сказать… Наверное, только тем, что ты появился как раз в тот момент, когда моя жизнь висит на волоске – и спас меня.
Себастьян снял сапоги и поставил их под письменный стол.
– Это очень интересно. Пожалуйста, продолжай. Что еще может тебя удивить?
Элинор молча смотрела, как Себастьян не спеша снимает жилет и расстегивает батистовую рубашку.
– Мужчина, который пылает ко мне страстью.
Себастьян развязал галстук.
– Отлично. Я как раз такой.
– А еще когда он хранит мне верность, – с улыбкой сказала Элинор.
– Неужели на свете бывают и другие мужчины? – бархатным голосом спросил Себастьян.