Леди на сельской ярмарке
Шрифт:
– Она хотела сказать, что это я ее достану, – заметила я.
– Я все еще плохо себя чувствую, – парировала миледи, прижав руку к боку. – Вы же знаете, что мне выстрелили в живот. Я стараюсь не упоминать об этом, но доски и мольберты с чердака мне доставать тяжело.
– А еще она хочет сказать, что анализ мы начнем завтра, когда у нас появится отчет ваших офицеров и будет что анализировать.
Инспектор поставил чашку и поднялся.
– Кажется, мы обо всем договорились, – сказал он, – так что позвольте откланяться.
Я тоже встала, чтобы проводить его, и когда мы вышли в холл, негромко сказала:
– Спасибо, инспектор. Не знаю, действительно ли вам нужна наша помощь, но я уже давно не видела ее такой возбужденной. Вы сами как глоток чистого воздуха.
Он пожал мне руку, и я распахнула перед ним дверь.
– Я и вправду сразу же подумал о вас, когда понял, что мне нужна помощь, – сказал Сандерленд на прощание. – Но я рад, если и вам тоже смог чем-то помочь. Остаюсь на связи. – И он прошел по тропинке к ожидающему его полицейскому экипажу.
Глава 3
– Я тут подумала, – сказала леди Хардкасл на следующее утро, когда мы наслаждались завтраком в малой гостиной, – что нам и в самом деле нужен телефон.
– Правда? – Я взяла еще одну пышку.
– Правда. Ты только подумай, насколько быстрее смог бы вчера связаться с нами инспектор, если б у нас был телефон… И как легко нам было бы задавать ему вопросы и отчитываться о происходящем.
– Вы правы, миледи, – согласилась я. – Но было очень мило вновь встретиться с ним лично.
– Телефоны никогда не помешают людям встречаться друг с другом, – безапелляционно заявила хозяйка. – Зато только подумай об удобстве, скорости…
– И о счетах, миледи? И о вмешательстве в личную жизнь?
– Фло, ты неисправимый консерватор. Решено. Мы поставим у себя телефон. Я напишу в… а куда надо писать?
– У Фарли-Страудов есть телефон, миледи. Сэр Гектор наверняка знает.
– Сэр Гектор – самый милый старик, которого я когда-либо знала, – произнесла леди Хардкасл, – но он об этом ничего не знает. По всем вопросам, касающимся хозяйства, надо обращаться к Герти. Я спрошу у нее. Может быть, заглянем к ней с утра и узнаем, как она себя чувствует?
– Думаю, нам надо это сделать, миледи, – согласилась я. – И давайте захватим для нее подарок.
– Как мило, что это пришло тебе в голову… А что у нас есть?
На какое-то время я задумалась.
– С утра я сделала торт…
– Этим мы обидим миссис Браун, – заметила миледи. – А с нашей поварихой мне не хотелось бы ссориться.
– Тогда, может быть, бренди?
– Она никогда не отказывается от капельки бренди.
– От капельки? – уточнила я.
– А он у нас есть?
– Вы о непочатой бутылке, миледи? По-моему, нет. Виноторговец пришлет заказ лишь в конце недели… – Я присела, глубоко задумавшись. – Знаю! Карикатура. Она любит ваши
– Отличная идея, – с энтузиазмом поддержала меня хозяйка. – Думаю, я нарисую Герти на скотном рынке. Этакий жизнерадостный образ, который отвлечет ее от мыслей о бедном мистере Кэрэдайне. Я в гостиную – начну рисовать. А ты поищи рамку.
– Слушаюсь, миледи, – сказала я и стала собирать остатки завтрака.
Работала она очень быстро, так что к одиннадцати часам мы вставили в рамку набросок, изображающий леди Фарли-Страуд среди коров, сделанный карандашом и пером. Миледи подписала рисунок и назвала его «Скотный рынок».
– Вот, – сказала она. – Будем надеяться, что он заставит старушку улыбнуться. Мне самой нравится…
– И заслуженно, миледи. У вас редкий дар.
– Тогда надеваем пальто и шляпки и прогуляемся до «Грейнджа», чтобы вручить ей подарок, созданный благодаря моему дару…
К счастью, раздался звонок в дверь, который отвлек ее от этих неконтролируемых мыслей.
Это оказался констебль Хэнкок из местного полицейского участка.
– Утро доброе, мисс Армстронг, – поздоровался он, коснувшись пальцами своей каски. – А леди Хардкасл дома?
– Конечно, констебль, конечно. Прошу вас, заходите. Она в столовой.
– Надеюсь, я не помешал ее ланчу?
– Вовсе нет. Она рисует. Проходите.
Я провела его в столовую и доложила:
– Констебль Хэнкок, миледи.
– Мой дорогой констебль, – миледи убрала перья и карандаши в лаковую коробку, стоявшую на столе. – Чему я обязана счастьем вас видеть? Хотите чаю?
– Еще никогда в жизни не отказывался от чая, миледи, – полицейский улыбнулся. – Так что с удовольствием.
– Фло, прошу вас, займитесь этим, – распорядилась моя хозяйка, и я отбыла на кухню.
Когда я вернулась с подносом, хозяйка уже просматривала содержимое официального вида папки из плотной бумаги.
– Достойное похвалы прилежание городских детективов, констебль, – заметила миледи, – но, к сожалению, узнали они не так много.
Я поставила поднос на стол.
– Не много, миледи, – согласился Хэнкок. – Я просмотрел отчеты; кажется, ребята опросили всех, кто был там во время ланча. Но получается так, что никто ничего не видел.
– А где отчет полицейского хирурга?
– Его еще нет, миледи, но он пойдет прямо в криминальный отдел полиции Бристоля с копией в Чиппинг. И мы его не увидим, если не попросим. И даже в этом случае не уверен, что нам его дадут. Понимаете, между нами и ребятами из города отношения довольно напряженные. Сержант Добсон считает их всех сборищем идиотов, и не могу сказать, чтобы я был с ним не согласен. А они думают, что мы здесь вообще никто, потому что базируемся в деревне. Как будто из-за этого мы становимся полицейскими второго сорта, или как там еще…