Леди не движется – 2
Шрифт:
— Эксперт, там никого нет, — сказала я.
— Но вы же говорите…
— Похоже, мы опоздали. Дверь не заперта.
Потом нам пришлось ждать. Прошло десять минут, пока криминалисты раскатали по дорожке защитное покрытие, сохраняющее возможные следы, и мы с Крюгером вошли в дом.
Я не ошиблась. Но очень о том пожалела.
Начиная с прихожей все было перевернуто вверх дном. Сломанная мебель, сорванные жалюзи, темные потеки на полу. Не надо быть криминалистом, чтобы увидеть «признаки борьбы».
Никакой лаборатории в коттедже не было. И не было даже намека на то, что ее хоть когда-то тут разворачивали. Здесь просто кто-то жил — не поднимая жалюзи, не подходя
— Эксперт, ищите труп.
Труп нашли. В подвале. Молодая женщина, с длинными густыми волосами, распущенными, одета в джемпер, юбку до пят и ботинки. Без косметики и украшений. Юбка порвана и задрана практически на грудь, живот распорот, руки связаны за спиной. Ни сопряженного браслета, ни чипа.
— Ну что, пошли говорить с соседями? — спросила я у Крюгера.
— Я уже послал, — хмуро отозвался он. — Хотите, можете присоединиться. Семья слева — перспективная.
— Благодарю, — кивнула я и пошла в коттедж справа от дома Бейкера.
На крыльце топтался молодой полицейский и сквозь щель в двери уговаривал хозяйку ответить на несколько вопросов. Хозяйка сварливо отказывалась. Я подошла, самым учтивым тоном произнесла:
— Здравствуйте, я Делла Берг, ассистент инквизитора Маккинби…
— Ишь ты, — послышалось за дверью, — а чего с копами?
— Так вышло. Простите, вы, случайно, никогда не видели на этой улице девушку — лет тридцати, прямые светлые волосы, в бежевом джемпере и серой юбке? Юбка приметная очень — с греческим орнаментом по подолу.
— Это ж Нэми Фогарт, — и дверь распахнулась.
За дверью стояла сухая боевая старушка, с тростью, в кухонном переднике и гладко зачесанными в узел рыжевато-седыми волосами.
— Я миссис Дью, — представилась она, — вы проходите, проходите… Коп с вами, небось? Да черт с ним, пусть идет, молчит только. Я на дух не выношу дурацкие полицейские расспросы, саму их речь канцелярскую, тошнит меня… И чего ж Нэми натворила? Мисс Берг, вы только поймите правильно: она славная девушка. Но слегка не в себе. Самую чуточку. То она прямо в доме приют для диких животных создавала, то сирот мечтала воспитывать… Что сейчас, я и не скажу. Но она натура увлекающаяся.
Я вывела на наладонник фото убитой. Скадрировала так, чтобы в видимое поле не попала рана на животе.
— Она?
— Да она, кто ж еще… Странно выглядит как-то.
— Она убита. Мы только что нашли тело.
— Батюшки, — охнула старушка. — А я говорила! Говорила ей! Этот-то, малахольный из соседнего дома, он странный! Он ее и убил, верно говорю. Нет, ну а чего нормальному человеку бояться днем на улицу выйти? Если он и вправду родственник Бейкеров, чего ему соседей чураться-то, верно? Мы здесь и старшего Бейкера хорошо знали. Сын-то его нелюдимым был, но тоже видели. И брата его видели. Который чокнулся и повеситься в саду пытался. Одно слово — художник.
— Давно
— Да вот… Братца Адамова как в больничку увезли, дня через два он приехал. Я его и не видела, мне Нэми сказала. У него ключи, все как надо, в доме хозяйничает нормально, ну, как родственник — где что лежит, знает, чистоту за собой наводит, но, понятно, по-мужски, кое-как. Однако ж к аккуратности приучен, явно.
— Он поддерживал общение только с Нэми Фогарт?
— По всему, так. Я его ни разу не видала. Соседи с той стороны, Хубены, которые Адамова братца из петли вынимали, зашли как-то — не открыл, через дверь сказал, что не одет, глупость какая-то. Хубены обиделись. А Нэми — я ж говорю, у нее не все дома. Такие люди всегда проходят там, где другие в стену упираются, да еще и дивятся — там разве стена была? Каждый день к нему ходила. Цветочков принесет или печенья. Влюбилась, бедняжка. И то сказать, здесь-то над ней все мальчишки в детстве смеялись, она запуганная была. А этот, говорила, хороший. Серьезный. Не пьет, не курит. Речь красивая. Много беседовали о Боге. Руки не распускал, нет. Вежливый. Сейчас… как же она сказала, звали-то его… Соломон. Хорошее имя, древнее.
— Не говорила, чем он занимается, как выглядит?
— Вроде математик он. Или что-то в таком роде. Сейчас без работы, но это он сам себе отпуск устроил. Говорил, что от людей устал, хочет в тишине пожить, совсем один, вроде как у него с Бейкером договоренность была. Как выглядел — а что там со слов Нэми поймешь? Худющий как смерть. Глаза выразительные. Ну и все.
— Вы говорите, он необщительный. А между тем вчера он принимал гостей.
— Да уж, — старушка скривилась. — Шумно было. Музыка громко играла, я уж думала: точно зайду, скажу, негоже так. Потом приехали двое, с виду — влюбленные. Красивая пара. Богачи. Машину я все хотела их посмотреть, а они пешком пришли. Но на даме такие туфельки — явно не издали топала. В таких километра не пройдешь, развалятся. Где-то, значит, машину припарковали. У нас тут в конце улицы дорогая парковка есть, может, и там. Хотя, как по мне, для дамы и такое расстояние слишком велико. Тонкая она, как стебелек. Бывают такие девушки — и не худая, не голенастая, а высокая и тонкая. Кожа аж просвечивает. И в дом вошли не с парадной двери, а с веранды. Тут есть узкая тропинка, аккурат между моим и бейкеровским участком, вот по ней прошли, а там через дырку в живой изгороди — на веранду. И вышли так же. Долго они там пробыли, минут сорок.
— Вы могли бы дать подробное описание этих людей? Обоих?
Словесный портрет мужчины полностью совпал с тем, что говорила Лиана Серви. Дополнительно старушка упомянула, что у него слабые ноги — коленками самую малость внутрь, бывает такое, когда малыш слишком рано начинает ходить, суставы еще слабые, проседают. Хотя, конечно, у детей с хорошей наследственностью такого не бывает, да. Ну да где ее по нынешним временам взять-то, эту хорошую наследственность… Сейчас медицина такая, что даже явного мертвечика поднимет. А он вырастет и детей слабых оставит, и их тоже вылечат. Так цивилизация и вырождается.
Я смотрела на старушку, явно севшую на любимого конька, и помалкивала. Мой невольный партнер, молодой полицейский, уже нервничал и ерзал, а я молчала и улыбалась одобрительно. Никогда не перебиваю людей, которых понесло, — они столько интересного могут выболтать!
Старушка, впрочем, на кладезь информации не тянула, поэтому я, почувствовав, что она выдыхается, перевела разговор в продуктивное русло. Мы оформили ее рассказ как свидетельские показания, затем я оставила ее на растерзание полицейскому и вернулась к Крюгеру.