Леди полночь

Клэр Кассандра

Он отвернулся от нее, она могла видеть, как он содрогнулся, словно все его тело охватила дрожь. – Это Марк.

Джулиан все еще смотрел в противоположную от нее сторону, поэтому Эмма могла видеть лишь изгиб его горла и подбородка.

– Марк?

– Я думал о нем. – Ответил Джулиан. – Больше, чем обычно. Я имею в виду, что Хелен всегда готова выслушать меня на другом конце провода, даже находясь на острове Врангеля. Но Марк был недосягаем, словно был мертв.

Эмма выпрямилась. – Не говори так, он не мертв.

– Я знаю. А ты знаешь, как

я понял это? – Спросил Джулс протяжным голосом. – Я наблюдал за Дикой охотой каждую ночь. Но они никогда не приходили. По факту, они должны появляться здесь хотя бы раз в пять лет, но их ни разу не было. Я думаю, это Марк не позволял им.

– Почему нет? – Эмма пронзительно посмотрела на него. Джулиан почти никогда не говорил с такой горечью в голосе.

– Потому что он не хочет видеть нас. И слышать ничего не желает.

– Потому что он любит вас?

– Или потому, что ненавидит. Я не знаю. – Джулиан стал беспокойно перебирать песок. – Я бы ненавидел нас, если бы был на его месте. Я ненавижу его… ну, иногда.

Эмма проглотила комок в горле.
– Я тоже ненавижу своих родителей за то, что они умерли. Временами. Но это ничего не значит, Джулс.

Он повернулся к ней. Его глаза были большие, голубо-зеленую радужку окаймляло черное черное кольцо.

– Это не та ненависть, которую ты имеешь в виду. – Сказал он низким голосом. – Если бы он был здесь, Господи, все бы было по-другому. Все было бы иначе сейчас. Я бы не был тем, кто будит Тавви каждый раз, я бы не стал делать многие безрассудные вещи, каждый раз спускаться на пляж, когда мне нужно побыть одному. Тавви, Дрю, Ливви, Тай – у всех них был бы другой человек, который их воспитывает. Марку бы было 16, а мне 12.

– Никто из вас не выбирал…

– Нет, не выбирал. – Джулиан поднялся в положение сидя. Воротник его рубашки задрался, можно было увидеть на коже и в волосах крупинки песка. – Мы действительно не выбирали, потому что если бы я был в состоянии выбрать, то я бы принял иное решение.

Эмма знала, что не должна была спрашивать. Не тогда, когда он был в таком состоянии. Но она не знала, как себя вести, потому что прежде не видела его таким. Она не знала, как реагировать на это. И что ей делать.

– И что бы ты тогда выбрал? – Прошептала она.

– Я не думаю, что стал бы чьим-либо парабатаем. – Слова вышли ясными и жестокими.

Эмма отшатнулась, словно ей по лицу дали пощечину. – Ты сейчас серьезно? – Спросила она гневно. – Ты не хотел этого? Со мной?

Он встал на ноги. Луна уже полностью показалась из-за облаков. Ее свет был настолько ярким, что можно было различить цвет краски на его руках. Даже легкие веснушки на его скулах. Гладкость кожи вокруг его рта и висков. Его глаза были настолько красными, будто его давно уже мучила бессонница. – Я не должен был хотеть этого. Я абсолютно не должен был.

– Джулс. – Позвала она, сбитая с толку и рассерженная до предела, но Джулс уже ушел прочь к береговой линии. Когда она поднялась на ноги, он уже достиг скалы. Была видна лишь длинная, худощавая тень,

следовавшая за ним. И потом он скрылся с ее глаз.

Эмма могла догнать его, если бы хотела. Она знала это. Но ей не хотелось. Впервые в жизни ей не хотелось говорить с Джулианом.

Что-то мягкое задело ее лодыжки. Посмотрев вниз, она увидела Черча. Казалось, будто его желтые глаза сочувственно смотрели на нее, поэтому она взяла его на руки с мягким мурлыканием и пошла. Прилив начался.

Идрис, 2007, Темная Война

Когда Джулиану Блэкторну было двенадцать лет, он убил своего собственного отца.

Разумеется, здесь были смягчающие обстоятельства. Его отец не был больше его отцом, не на самом деле. Больше похожим на монстра, носящего лицо его отца. И когда кошмары пришли в глухую ночь, это не имело значения. Джулиан увидел лицо Эндрю Блэкторна, и его собственная рука держала клинок. Клинок, которым он убил отца.

Он был проклят.

Вот что случается, когда убиваешь родного отца. Боги проклянают вас. Его дядя сказал это. Его дядя знал многое, особенно о том, что нужно делать с проклятьем богов и ценой кровопролития.

Джулиан видел много кровопролитий, больше, чем любой двенадцатилетний был обязан видеть. Это была вина Себастьяна Моргенштерна. Он был Сумеречным охотником, который начал Темную Войну, который использовал заклинания, чтобы превратить обычных Сумеречных охотников в безумные машины для убийств. Целая армия в его распоряжении. Армия означала уничтожение всех нефилимов, которые не хотели присоединяться к нему.

Джулиан, его братья и сестры, и Эмма были спрятаны в Зале Соглашений. Величайший зал в Идрисе, что означало исключение возможности проникновения любого монстра. Но он не мог защитить от проникновения Сумеречных охотников, даже если она потеряли свои души.

Огромные двустворчатые двери были распахнуты и Омраченные ворвались в комнату, и куда бы они ни шли, смерть следовала за ними, словно яд витающий в воздухе. Они убивали охранников, и они убивали детей, которые охраняли Зал. Их ничего не волновало. У них не было совести.

Они зажали отца в Зале. Джулиан пытался собрать детей в группу: Тай и Ливви, воинственные близнецы; и Дрю, которой было только восемь; и Тавви, младенец. Он стоял напротив них с вытянутыми руками так, будто пытался защитить их, будто мог возвести стену из собственного тела, что могло уберечь от смерти.

И тогда смерть вышла перед ним. Темный Сумеречный охотник, демонические руны полыхали на его коже, с запутанными каштановыми волосами и воспаленными зелено-голубыми глазами такого цвета как у Джулиана.