Леди полночь

Клэр Кассандра

– Стой, - сказала она.
– Дай ему минутку.

– Моя очередь, - сказал Марк.

Диана удивленно повернулась к нему. Он уже шагал по направлению к тренировочному манекену; его сапоги слегка задели соль и пепел на земле.

– Марк,- сказала Диана.
– Ты не должен...

Марк схватил манекен и дернул его на себя, отрывая голову от тела. Солома рассыпалась вокруг него. Он отшвырнул голову в сторону, схватив прикрепленные к туловищу руки, и отводил их за спину до тех пор, пока они не оторвались. Марк сделал шаг назад, уперев ноги в средину туловища манекена, и начал отталкиваться. Манекен полетел с грохотом.

Это

было бы почти смешно, подумала Эмма, если бы только не выражение его лица.

– Вот это оружие моего народа, - сказал он, показывая руки. Порез на правой руке открылся и кровоточил.

– Ты не должен был касаться круга, - сказала Диана.
– Таковы правила и не я их придумываю. Конклав.

– Плохой закон – и не закон вовсе, - сказал Марк холодно, отходя от манекена. Эмма увидела, как Артур втянул воздух, услышав лозунг семьи Блэкторнов. Он повернулся и, не говоря ни, слова вышел из комнаты. Глаза Джулиана проследили за его братом, Марк пошел в сторону Тая и облокотился на столб рядом с ним. Тай придерживал свою правую руку. Когда Марк подошёл, он поднял подбородок и удивленно взглянул на него.

– Марк?

Марк нежно коснулся руки своего младшего брата и Тай не отстранился. У Тая и Марка были такие же пальцы, как у всех Блэкторнов: длинные и тонкие, с острыми, суставчатыми костяшками.

Постепенно, сердитый взгляд Тая начал смягчаться. Он сбоку посмотрел на своего брата, как будто отвечая на вопрос, который Эмма, как можно было догадаться, прочла у Марка на лице. Она вспомнила, что Тай говорил о своем брате в библиотеке.

«Это не его вина, если он многое не понимает. Или если ему сложно понять некоторые вещи. Это не его вина.»

– Сейчас у нас обоих травмированы руки, - сказал Марк.

– Джулиан, - сказала Диана.
– Нам нужно поговорить по поводу Тая.

Джулиан стоял неподвижно перед столом Дианы. Он смотрел, будто сквозь Диану, сквозь огромные стеклянные окна позади нее, спуск к шоссе, а ниже пляж и море за ними. У него была очень хорошая память, хотя он уже и не помнил, сколько ему было лет, когда это случилось. Он был на пляже, и делал эскизы заката и серферов на воде. В обычном наброске больше радости движения и не важно, получится ли картина правильно. Тай тоже был там, он играл: строил ряд небольших квадратов из влажного песка, каждый одинакового размера и формы. Джулиан посмотрел на свои собственные наброски и на систематические линии Тая, и подумал: «Мы оба видим тот же мир, но по-разному. Тай чувствует ту же радость, что и я, радость творения. Мы чувствуем все тоже самое, только форма выражения наших чувств различна»

– Это была вина Артура, - сказал Джулиан. – Я… Я не знаю, почему он это сделал.

Он знал, что его голос звучал встревожено. Он ничего не мог поделать. Обычно когда у Артура случались эти плохие дни, его ненависть и гнев были обращены вовнутрь, к самому себе. Он бы не подумал, что его дядя даже знал, что у Тая есть наушники: и даже бы не подумал, что Артур обратил внимание на кого-либо из них достаточно, а тем более на Тая, чтобы заметить такую деталь.

– Я не знаю, почему он так обращался с Таем.

– Мы можем быть жестоки к тем, кто напоминает нам нас самих.

– Тай не похож на Артура, - Тон Джулса стал резким.
– И он не должен расплачиваться

за то, что сделал Артур. Вы должны позволить ему пройти испытание еще раз, с его наушниками.

– Это необязательно, - сказала Диана.
– Я знаю, на что способен Тай; я изменю отметки за его тест, чтобы показать это. Тебе не стоит беспокоиться о Конклаве.

Джулиан озадаченно посмотрел на неё.

– Если это не касается оценок Тая, зачем вы тогда хотели меня видеть?

– Ты слышал, что Тай там сказал, - произнесла Диана.
– Он не хочет быть такого рода Сумеречным охотником. Он хочет вступить в Некроситет. Поэтому он и отказывается стать парабатаем Ливии. И ты знаешь, что он делает почти всё, что угодно для нее.

Тай и Ливви были в компьютерной комнате, искали что-нибудь о Стэнли Уэллсе. Казалось Тай, оставил свой гнев, даже улыбнулся после того, как Марк подошел с ним поговорить. Джулиана интересовало, нормально ли это - чувствовать абсурдную ревность по отношению к тому, что Марку, появившемуся вновь в их жизни только вчера, удалось поговорить с младшим братом, тогда когда он не смог. Джулиан любил Тая больше, чем он любил свою собственную жизнь. И все же он думал, как сказать своему брату: « мы оба травмировали руки»

– Он не может присоединиться к ним, - ответил Джулиан.
– Ему всего лишь пятнадцать лет. Другим студентам как минимум по восемнадцать. Это место предназначено для выпускников Академии.

– Он также умен, как любой выпускник Академии,- сказала Диана.
– Он столько всего знает.

Она подалась вперед, положив локти на стеклянный стол. Позади нее океан простирался до самого горизонта. Уже близился вечер, и вода была темного серебристо-синего цвета. Джулиан подумал о том, что бы произошло, если бы он ударил рукой по столу; хватило бы у него сил на то, чтобы разбить стекло?

– Дело не в том, как он умен, - сказал Джулиан и замолчал.

Он собирался сказать именно то, о чём они никогда не говорили: причина, по которой Тай был другим. Джулиан часто думал о Конклаве, как о черной тени, падавшей на его жизнь. Они забрали у него старшего брата и сестру, точно так же, как это сделал Дивный народец.

Через столетия, правила того, как Сумеречные охотники вели себя и должны были вести, были строго регламентированы. Расскажите примитивным о Сумеречном мире и вы будете наказаны, или вас отправят в изгнание. Влюбитесь в примитивного или своего парабатая, и вы лишитесь ваших рун, пройдя через мучительный процесс, по завершению которого не каждый сможет остаться живым.

Увлечение Джулиана живописью, интерес его отца к классике: все рассматривалось с глубоким подозрением. У Сумеречных охотников не должно быть каких-либо интересов, за исключением Сумеречного мира. Сумеречные охотники не были художниками. Они были воинами до мозга костей, как спартанцы. И индивидуальность не была чем-то, что они ценят.

Мысли Тая, его великолепный, пытливый ум, были не такими, как у остальных. Джулиан слышал рассказы — слухи, о чрезвычайно иных детях Сумеречных охотников, которые думали и чувствовали иначе. У которых были проблемы с фокусировкой внимания. Таких, которые утверждали, что буквы на странице меняли своё расположение, когда они пытались прочесть их. Тех, кто впадал в депрессию, казалось бы без причины, или прилив сил, который они не могли контролировать.