Леди-послушница
Шрифт:
Все еще озадаченный граф молча вышел из фургона. Они находились в густом лесу. С обеих сторон высились огромные деревья, стоявшие каждый в своем островке кустов, мхов и плющей. Чаща была неухоженной, упавшие стволы никто не убирал, и они постепенно превращались в естественную изгородь из веток, плюща и папоротника. Глухой лес. Поэтому, похоже, этот парень чувствует себя столь уверенно.
Артур беспечно вернулся к костру, где на вертеле жарилась тушка дикой утки, повернул ее, подставив снизу какую-то плоскую посудину, и стал поливать жаркое вытопленным из него же жиром.
– Вам не имеет смысла пробовать скрыться от нас через чащу, сэр, – сказал юноша, видя, как
Возле него лежала какая-то длинная, окованная металлом палка, какой можно было отбиваться. Сейчас Артур находился на страже, пока Метью и Рис спали на земле, накрывшись теплыми плащами.
60
Кернунос – кельтский бог лесов, имевший вид человека с оленьими рогами и раздвоенными копытами.
Ранульф приблизился и уселся на бревно подле огня. Когда Артур невозмутимо сел рядом, граф отодвинулся. Артур это заметил и улыбнулся.
– Я вызываю у вас оторопь?
– Не смей так разговаривать со мной, мальчишка! – рассердился Честер. И, словно выплескивая скопившийся за время долгого молчания гнев, стал осыпать его руганью: разбойник без чести, презренный вор, наглец, преступник!..
– О, – демонстративно вскинул глаза Артур: – Averte factem tuam a peccatis meis [61] , – почти нараспев произнес он на латыни. – Милорд, будь ваша воля, вы бы и развязанную в Англию войну на меня списали.
61
Отврати лицо Твое от грехов моих ( лат.).
Честер неожиданно умолк. Этот парень поражал его: у него были прекрасные манеры, правильная речь, и пусть, как местный суеверный народ, он почитал старое божество Кернуноса (Честер сам не был столь уж уверен, что древний бог с оленьими рогами не таится в глухих чащах), но Артур знал и латынь. А латынью владели только люди образованные.
– Кто ты, Артур?
– Кто, кто! Византийский император, – парень приосанился. Но через время миролюбиво пояснил: – Я из тех, кого называют «вагус», то есть бродяга, человек без определенного места и обязанностей.
Граф скривил губы и отвернулся: все-таки это обыкновенный вор.
Артур заметил его разочарование.
– Каждый ищет свое место в жизни, милорд, – произнес он, будто поясняя что-то. – Не всем удалось родиться под сводами замка и обрести почести с рождения. Я не стремлюсь к власти, но и находиться в услужении у кого-либо не желаю. Меня манит необъятный мир, я многому хочу научиться, но при этом ни от кого не завися, чтобы как можно меньше людей могло мне приказывать. Поэтому-то свободная жизнь вагуса как раз по мне. Я странствовал с бродячими фиглярами и переписывал книги в монастырях, работал на постройке храма, перегонял стада, сопровождал караваны с шерстью, но, бывало, и подаяние просил, а одно время состоял сенешалем у некоего лорда. Жизнь такая длинная, если только успеваешь удержаться на ее шлейфе. Но мой путь не окончен, я пока не нашел своего места, поэтому все там, – он неопределенно махнул рукой, – все еще впереди.
Артур говорил задушевно и со светлой улыбкой. Гордый Честер подумал, что еще не встречал таких людей. Да нет, конечное же, встречал он всяких бродяг, да вот только никто из них не умел так наслаждаться жизнью. Может, этот Артур блаженный? Но отчего тогда Честер слушает его с какой-то потаенной грустью, будто только сейчас начал понимать, что пропустил в жизни что-то важное?
Они помолчали. Потом Артур протянул руку к лежавшей неподалеку лютне и стал настраивать струны. Он вел себя с вельможным пленником столь непринужденно, что граф подумал: этот парень и впрямь самому королю мог бы сказать «Удачи!». И неожиданно отметил, что ему симпатичен этот пройдоха, с его дерзким обаянием и приветливой улыбкой.
Артур устроился поудобнее и запел:
– О, ангел мой, хранитель мой, Где был, когда ушел я в мир? Забыл о грешнике своем, Когда весь свет мне стал не мил? Пошли удачу мне и счастье, Заставь поверить, что ты всюду, Пускай же отойдет ненастье, Тогда твоим я вечно буду.У него был мелодичный сильный голос, Честер заслушался, в кои-то веки поняв свою супругу, которая и слезу порой проливала, когда внимала сладкоголосым проходимцам вроде этого.
– А если ты меня оставишь, Я сам с бедой сражусь достойно. Я сильный – ты же меня знаешь. Только с тобой как-то спокойно.– Вот за такие песенки знатные дамы охотно покровительствуют странствующему фигляру, – сказал Артур, и Ранульф смутился, как будто этот плут подглядел его мысли. Н-да, хозяевам усадеб надо быть вдвойне настороже, когда такие вот стройные красивые хитрецы распевают у колен их леди. Ну да его супруга уже немолода, хотя ведь и она… Что она? Она сейчас должна думать лишь об одном – как мужа разыскать! И Ранульф резко сказал:
– Графиня Честерская наверняка уже разослала людей по всем дорогам, так что недолго вам распевать. И лучше моли своего ангела-хранителя, чтобы моя леди вместо награды за пение не кинула тебя палачам!
От его громкого голоса проснулся Рис – приподнял голову, какое-то время смотрел на Честера и своего приятеля возле костра, потом откинулся и продолжил отдых. Артур же отложил лютню и опять стал возиться с уткой: осторожно снял с огня вертел, вдохнул аромат жаркого.
– Готова, – удовлетворенно кивнул он, укладывая тушку в сосуд с жиром. И, повернувшись к пленнику, весело поглядел на него из-под длинной челки.
– Возможно, сейчас графиня Честерская как раз и рассылает людей. О нет, сейчас она уже почивает… если не молится о вас. А до этого она сидела и дулась на своевольного супруга, у которого имеется привычка уезжать, даже не поставив ее в известность, куда и как надолго.
Честер уже и рот открыл, чтобы возразить, но не сказал ни слова. Этот плут был прав!
– К тому же, – невозмутимо продолжил Артур, – графиня Честерская очень гордится своей королевской кровью, и если ей донесли, что вы погнались за какой-то девицей, она сочтет это личным оскорблением и затаит обиду.