Леди с дубиной
Шрифт:
Многие гадали, почему Одулон обрёк себя на вечное заключение в этих костях. Ходили слухи, что узника держит какая-то магия, я же всегда считала, что однажды данное слово держит его стократ надёжней.
До того как стать заключённым, Одулон был известен своей мудростью – гиганты и великаны шли к нему за советом, тайными знаниями и толкованием снов. Челобитники несли с собой: съестные припасы, инструменты, дерево, камень, свитки – всё, что могло стать платой тому, кто не покинет огромных костей. За проведённые на холме годы, поверх остова древнего
За этими мыслями я сама не заметила, как тоска навалилась на меня с новой силой – чем-то мы были похожи: Одулон был обречён провести жизнь в костях древнего монстра, я – вдали от дома и родичей. Предательские слёзы вновь сами собой наворачивались на глаза. Нет! Во что бы то ни стало, не буду реветь! Одулон смог обустроить свой мир, и я смогу.
– Стеклодуй Тихоход, – вкрадчивые слова прозвучали так неожиданно, что я подпрыгнула, раскидав травы, приготовленные для компота; гербарий снова придётся собирать. – Меня зовут Стеклодуй Тихоход, – повторил голос из темноты, – всё-таки нервная ты какая-то.
За голосом появилась борода, а уже вслед за ней – гном и смиренная морда ослика.
– Опять ты! Напугал, чертяка! И как ты ко мне подбираешься всё время?! – выпалила я.
– Потому-то и Тихоход, а не оттого, что хожу медленно.
– А Стеклодуй почему? – само собой вырвалось у меня.
– Понятно почему, потому что стекло дую, бутылочки изготовляю, – беззлобно ответил гном, – а ещё это… алхимик в общем.
– Тебя правда так зовут? – удивилась я.
– Нет, конечно, прозвища это. Настоящие имена-то тебе знать не положено, не обессудь.
– И чего тебе надо? Опять пришёл мне бутылки свои продавать? – рыкнула, ещё не отойдя от испуга.
– Я это-то… извиниться хотел, – гном виновато опустил глаза, – вспылил я, в общем.
От удивления у меня в прямом смысле отвисла челюсть. Извиняющийся гном – это что-то невероятное, о таком не рассказывалось ни в одной книге и ни в одной, даже самой сказочной, истории. Ведь гномы испокон веку известны своей обидчивостью, твердолобостью и нежеланием признавать ошибки. Кое-кто даже поговаривал, что извиняться им запрещают верования, древние, как сердце земли.
– Эмма, – оценив уникальность момента, я протянула руку в традиционном приветствии низкорослых народов. Ладонь гнома потерялась в моей, но, несмотря на размер, оказалась твёрдой и на удивление крепкой.
– Смотрю, у тебя чай-то закипает, – гном указал взглядом на булькающий котелок.
– Компот это, – всё ещё не отойдя от удивления, ответила я.
– Тем лучше, – на мгновение гном исчез в темноте и появился с парой увесистых мешков, помедлив, протянул мне ближайший, – к нему пирожки с капустой в самый
– Мои любимые! – искренне обрадовалась я, – как ты догадался?
– С чего б ты ещё деревянную капусту-то кусала?
Зелёный лист с отпечатками зубов валялся прямо у меня под ногами.
– Может, у тебя сахар имеется? – слегка смутившись, я попыталась поскорее сменить тему, – а то компот кисловатый получается.
– Отчего же нет-то? Есть.
Гном вынул из-за пазухи небольшой мешочек, чем окончательно искупил грехи и покорил моё сердце – как друг, разумеется.
– Ой! Давай лучше мёдом заправлю – пир богов будет.
– Эммм… – протянул задумчиво бородатый. – Эмма, то есть, нам гномам нельзя мёд. Вот возьми! – заявил новый знакомец, настойчиво протягивая мне мешочек с сахаром.
– Ну конечно, нельзя, – усмехнулась я, – не смеши меня! Столько читала про вас, вы ж его обожаете, напитки из него варите и так лопаете.
К этому моменту я уже справилась с завязкой, стягивающей горлышко, и аккуратно открыла горшочек.
– У меня-то, алл… аллергия на него! Вот! – запоздало нашёлся гном, отступая в темноту.
– Ах, ты ж жук подгорный! Полгоршочка сожрал! Сейчас ты пятнами пойдёшь у меня! – взревела я. – Когда успел только, ещё и завязать, как было, умудрился! Пришибу проходимца, аллергия у него! – для убедительности даже схватилась за любимую дубину.
– Яблочки-то больно кислые у тебя были, а гномам надобно хорошо кушать… – несмотря на мой угрожающий вид, Тихоход не предпринял попытки к бегству, но и извиняться второй раз не стал, только вновь виновато потупил взор.
– А гигантам, значит, не надо?!
– Гигантам-то тоже надо, – промямлил коварный похититель меда и протянул мне второй мешок, – эти вот пирожки тоже возьми, с морковью. Я тогда с тобой-то еще не знаком был, – вяло оправдался любитель чужих припасов, – и сахар-то тоже забирай.
После такой взятки сердце моё вновь оттаяло. Пришлось простить бородатого проныру.
– Ты мне теперь по гроб обязан, считай, два раз жизнь спасла! Второй, когда за мёд не прихлопнула, – пояснила я, отвечая на недоумённый взгляд гнома.
– Гномы друзей-то не забывают, да и врагов не прощают, – многозначительно ответил новый приятель. – Скажи лучше, откуда ты слова-то такие знаешь? Вегетарианка она, видите ли, и про аллергию поняла. Неужто гигантов в заведениях каких учить стали?
– Может, и стали, – рассказывать гному про Одулона Заключённого мне показалось неуместным, всё-таки этот пройдоха зарекомендовал себя не лучшим образом, и сразу раскрываться перед ним опасно.
– Коли не хочешь говорить-то, не говори, – пожал плечами гном и невесть откуда извлёк кружку размером чуть ли не со свою голову, как бы намекая на долю компота.
– Погоди, мёд всё-таки добавлю, травки ещё брошу, и настоится пускай чуток.
– Надобно нам оборудование моё добыть, – не обращая внимания на мои хлопоты, продолжал бородач.