Леди-Солнце
Шрифт:
— Совсем наоборот. Все должно свершиться в самое ближайшее время. Союз с Шотландией должен быть скреплен брачной церемонией. Только в этом случае можно рассчитывать, что он будет прочным.
— Но Джоанна, разумеется, останется здесь, пока не вырастет?
Снова на юном лице Эдуарда появилось хмурое выражение, делавшее его гораздо старше.
— К сожалению, дорогая, ей придется отправиться в Шотландию. Это входит в условия союза.
— Бедный ребенок! Значит, не напрасны ее страхи?!
— Перестань сокрушаться, Филиппа. Такова
Филиппа снова не могла не подивиться тому, как решительно и совсем по-взрослому излагает мысли ее Эдуард.
— Джоанна еще так мала! — не сумела она тем не менее воздержаться от сочувственного восклицания.
— Принцессы быстро взрослеют, — с улыбкой сказал Эдуард.
«И бывшие принцы тоже», — мысленно добавила Филиппа.
Он поцеловал ее в губы.
— Не хочу, чтобы тебя беспокоили подобные вещи. Иди ко мне, моя любовь. Нам всегда не хватает времени, когда мы бываем наконец вдвоем… Забудем об этих надоевших шотландцах и обо всем, что с ними связано. Они всегда были занозами в нашем теле. Даст Бог, будущий союз избавит нас от этой заботы на многие годы, если не на века. Иди же ко мне…
Она утонула в его объятиях и забыла обо всем, в том числе и о Джоанне. Но только на время. Позднее к ней вернулось чувство сострадания к несчастному ребенку, а также почти не оставлявшее ее беспокойство, которое вселяли в нее королева-мать и Роджер Мортимер, граф Марч.
Договор с Шотландией был подписан. Эдуард по просьбе Филиппы рассказал ей об его условиях.
Он как король отказывается от претензий на феодальное владение этой страной, возвращает ей Скунский камень [4] и еще некоторые из отобранных его дедом сокровищ. Шотландцы обязуются выплатить королю Англии в течение последующих трех лет двадцать тысяч фунтов. Одним из главных пунктов мирного соглашения обе стороны считают заключение брака между Давидом, сыном Роберта Брюса, и Джоанной, дочерью покойного короля Англии Эдуарда II, причем бракосочетание должно состояться ровно через четыре месяца после подписания соглашения.
4
Древний шотландский коронационный камень, хранившийся в Скунском аббатстве, был увезен Эдуардом I в ознаменование покорения Шотландии.
Филиппа была в ужасе — несчастная малышка принесена в жертву! Но она понимала, что ничего не поделаешь: за такое решение ратовала и сама королева-мать вместе с графом Марчем. Так ей сказал Эдуард. Все они хотели насладиться миром, миром прочным и вечным.
Слушая юного супруга, Филиппа думала о том, что он все еще под огромным влиянием матери. И это ее не удивляло, она видела силу обаяния Изабеллы, ее умение
Да, Филиппа сознавала, что ничем не может помочь бедной Джоанне — она была еще слишком молодой и неопытной. Эдуард тоже от всей души жалел сестру, но и он твердил, что так должно быть: Джоанна вскоре покинет родной дом и уедет в холодную, чужую, враждебную страну.
Наступила Пасха. Прошли богослужения, застольные торжества, королевский двор стал готовиться к отъезду на юг страны.
В первый день путешествия в селении неподалеку от Йорка произошло событие, которое дало возможность многим его свидетелям открыть доселе неизвестные им стороны характера их молодой королевы и полюбить ее еще больше.
Филиппа ехала на коне рядом с Эдуардом во главе блестящей кавалькады, когда на дороге появилась женщина и, упав на колени, протянула к ним руки.
Движение остановилось. Женщина, оборванная и грязная, поднялась и кинулась к Филиппе. Снова опустившись на колени, она что-то начала быстро говорить.
Филиппа наклонилась к ней и ласково спросила, чего та хочет.
— Я наслышалась о вашей доброте, миледи, — ответила она. — Ее видать и по вашему лицу. Моя дочь… Я прошу за дочь…
— Что с ней, добрая женщина?
— Ее хотят повесить, вот что! Ей всего-навсего десять лет, и она голодная. Умоляю, миледи, спасите ее! У меня больше никого нет…
— Чем она провинилась? — спросила Филиппа.
— Она своровала украшение… Но она ведь ребенок. Клянусь, миледи, она хорошая девочка.
— Боюсь, моя любовь, — сказал Эдуард, — это будет не последняя к тебе просьба в таком духе.
— Но я должна все узнать и помочь ей, — твердо ответила Филиппа.
— Уберите женщину с дороги! — властно крикнула королева-мать. — Она мешает нам проехать!
Две королевы какое-то мгновение внимательно смотрели друг на друга. Взгляд Изабеллы был нетерпеливым и несколько удивленным. Удивление было вызвано твердостью в глазах юной невестки.
Филиппа повернулась к Эдуарду:
— Вы хотите доставить мне удовольствие, милорд?
Тон был скорее утвердительным, нежели вопросительным.
— Больше всего на свете, — ответил тот.
— Тогда, — сказала она, — задержимся здесь ненадолго, и я разберусь в том, что случилось. Не хочется, чтобы наши подданные думали, будто я не желаю даже выслушать мольбы матери, чью дочь собираются казнить.
— Поступайте, как хотите, дорогая.
— Как вы добры ко мне! — воскликнула она.
Итак, они задержались в этом селении. Филиппа повидала девочку, укравшую какую-то безделицу, и поговорила со слугами и дворецким в поместье, где была совершена кража, а также с сельским судьей, вынесшим малолетней воровке столь суровый приговор. И девочка была спасена от веревки палача.