Леди Стойкость
Шрифт:
Это была одна из тех фраз, которые, будучи обращены к ней, возмущали ее, и все же, когда Линфорд произнес это, она поняла, что он говорит правду. Взглянув на него, она увидела изогнутый рот, лицо без каких-либо недостатков или не правильностей, которые помешали бы назвать его красивым. Он встретился с ней взглядом, не пытаясь вовлечь ее в обмен любезностями, и это не могло не вызвать у нее ответного уважения.
Она посмотрела на Линфорда с признательностью и кивнула ему, искренне улыбнувшись, потом повернулась спиной к Грейсчерчу и начала спускаться по длинной лестнице.
Большая
Но это мало заботило бабушку. Грейс Хант желала иметь внушительный современный дом, и именно его она и получила. Расположенный на месте разрушенного аббатства, Бриджстоун был более из стекла, нежели из камня. На восходе и закате дом вспыхивал отраженным солнечным светом.
Гордость бабушки была увековечена в камне, штукатурке, мраморе и стекле Бриджстоуна. Ее инициалы венчали восемь башен дома, они же и ее герб украшали каждый камин и потолки, каждую подушку и гобелен. Возведенный в виде прямоугольника с двумя башнями на каждой стороне, Бриджстоун возвышался в округе. Грейс выбрала место посередине между Вестминстером и рекой Флит на севере от Странда. С крыши дома были видны шпили монастырской церкви.
Для Теи Бриджстоун олицетворял уязвленное самолюбие бабушки. Грейс пользовалась высочайшей благосклонностью старой королевы, Марии Тюдор, но теперь на троне Елизавета. Елизавета не любила бабушку, которая однажды имела глупость назвать молодую женщину бастардом, хотя и не в лицо. Теа не любила бабушку тоже. Она не любила ее с того самого дня, как Грейс Хант втолкнула ее на борт корабля и отослала ко французскому двору, лишенную матери маленькую девочку, одинокую, брошенную, которой так была необходима чья-либо забота.
Оказавшись на первом этаже, Теа прошла в кухню в поисках отца, хотя точно знала, что его там нет. Если она будет разыскивать его долго, тщательно, она не найдет его, пока их гостям не наступит время отбывать.
В то время как гости пили вино кэнэри и танцевали лаволту, Грейс Хант отдыхала в отдаленной комнате. С ней была графиня Линфорд, мачеха графа. Будучи близорукой, Грейс сощурилась и поманила нетерпеливо молодую женщину.
— Подойди ближе, Кэтрин, и проверь, закрыта ли дверь.
Кэтрин Теин, вдовствующая графиня Линфорд, придвинула стул поближе к леди Хант.
— Я слышала от отца Жан-Поля в Шотландии, распространившиеся слухи оказались правдой. Мария Шотландская влюблена в лорда Дарнлея.
— Бог мой, не могу поверить этому. Дарнлей-глупец и пьяница.
— Но он так очарователен, и у нее никогда не было мужчины, Грейс, если не считать того болезненного юношу-короля.
Грейс услышала царапающий звук в стене около своего кресла и взглянула на графиню, которая, казалось, ничего не заметила. Она обвила белой морщинистой рукой подлокотник кресла и поджала губы.
— Тебе пора идти.
— Я только что села.
— Уходи,
— Но…
— Скажи, ты по-прежнему спишь со своим пасынком? Граф всегда был таким милым мальчиком. Я нахожу ужасным то, что ты подхватила его такого молодого, ведь он, кажется, никогда не взывал о помощи. Ты испортила его для других женщин? Его жена возражала, когда была жива?
Кэтрин Тейн поднялась, вздернув голову, фыркнула, потом повернулась и покинула комнату. Когда дверь захлопнулась, Грейс захихикала и произнесла:
— Можешь выйти.
Комната была обшита дубовыми досками. Раздался щелчок, и одна из панелей открылась внутрь и обнаружила тьму, освещенную свечой. Свеча была в руках мужчины, который тут же перешагнул через порог.
Тимоти Айр поставил свечу на буфет. В другой руке он держал полированную деревянную шкатулку.
— Входи, входи, мужчина. — Грейс сощурилась, оценивающе оглядывая Тимоти, начиная от редких темных волос и кончая украшенными драгоценностями туфлями. — Тебе никто прежде не говорил, что одежда не должна затмевать собой человека?
Тимоти смотрел на нее, моргая, как рыба, выброшенная на берег, и Грейс скривила губы при таком зрелище. На нем был золотой дамаст с воротником, усыпанном золотом и бриллиантами, и по кольцу на каждом пальце. Мужчинам, которые смахивают на рыб, не стоит одеваться по-королевски.
— Ладно, мужчина, что у тебя?
Некоторое время Тимоти бесшумно то открывал, то закрывал рот, еще более напоминая задыхающуюся рыбу, затем заговорил.
— Уайверн послал меня с донесением. Тимоти открыл шкатулку и протянул ее Грейс. Внутри лежали пять золотых пуговиц, каждая из которых крупнее ногтя ее большого пальца. Грейс взяла одну. Ее верх был приподнят, она откинула его и обнаружила отверстие, в котором находилось зашифрованное послание. Закрыв пуговицу, Грейс положила ее обратно в шкатулку.
— Он говорит, что ему не нравится эта идея-использовать госпожу Хант для переправки послания, — сказал Тимоти. — Один посланец уже мертв, и письмо потеряно, так как он был убит, так и не обнаружив его местонахождения. Я бы никогда не доверил этого Лесли Ричмонду; он все провалил.
— Хватит скулить. Моя внучка будет гораздо лучшим курьером. Она ничего не знает о наших делах. Я попытаюсь убедить ее поехать в Шотландию, чтобы предостеречь королеву Шотландии от брака с этим полоумным Дарнлеем. Я уже получила разрешение.
— Он говорит, сомнительно, что девушка согласится на это.
— Он не все знает. — Грейс хлопнула по шкатулке, лежащей на коленях. — Шотландская королева во всем доверяет моей внучке. Детьми они были вместе во Франции, и Теа обязана ей. Кроме того, у моей внучки нежное, как перышко, сердце, полное бесполезной жалости. Она поедет. Я приложу к этому все усилия. А теперь убирайся. Я заставлю ее поехать в Шотландию.
Тимоти исчез в темноте. Панель закрылась. Поглаживая шкатулку с пуговицами, Грейс попыталась успокоиться. Тимоти всегда выводил ее из себя. Сын дворянина и дочери из влиятельной итальянской семьи банкиров Тассо, он был связующим звеном между ней и Уайверном.