Леди Удача

Гэфни Патриция

Она не могла продолжать.

– Нет-нет, – заверил Риордан, взяв ее за руку, – просто я потерял много крови. Доктор сказал, что Уэйд впопыхах, должно быть, плохо зарядил пистолет.

Он взмахнул рукой, резко меняя тему разговора.

– А ты не хочешь лечь вместе со мной? Ты ведь тоже больна!

Представив себе, как они вдвоем будут выздоравливать, лежа бок о бок в своей большой постели, Риордан радостно усмехнулся.

– Только сначала сними платье, Касс, а то тебе… будет слишком жарко.

– Ты

безбожный соблазнитель! У тебя нет ни капли совести.

Кассандра не удержалась от улыбки, хотя на щеках у нее все еще блестели слезы. Подоткнув одеяло с его стороны постели, она выпрямилась и бросила на него грозный взгляд.

– Если я разденусь, ты обещаешь вести себя хорошо?

– Нет, – живо отозвался Риордан. – Но поскольку я почти не могу двигаться, тебе ничто не угрожает. Увы, увы!

Еще немного поколебавшись, Кассандра начала раздеваться. Под его горящим взглядом она покраснела, как маков цвет, а когда дошла до сорочки, окончательно лишилась присутствия духа.

– Давай дальше, – хрипло сказал Риордан. – Не останавливайся на самом интересном месте.

Его глаза искрились весельем, но в голосе прозвучала мольба. Кассандра взглянула на него. Ее губы были полуоткрыты, она краснела и бледнела при каждом вздохе. Наконец она стянула сорочку через голову, стремительно обежала вокруг кровати и забралась в постель со своей стороны, натянув одеяло до самого подбородка. Риордан увидел лишь что-то белое, мелькнувшее, как молния. Он обнял ее и притянул к себе.

– Что это было? Ты или все-таки привидение?

Кассандра засмеялась, придвигаясь ближе.

– Я так счастлива, – прошептала она дрожащим голосом.

Положив руку ему на грудь, она почувствовала сильное биение его пульса. Хотя, возможно, это был ее собственный. Это не имело значения. Порывистый ветер сотрясал оконные рамы, возвещая скорое наступление зимы. Кассандра всегда терпеть не могла зиму, но сейчас радовалась ее приходу. Как чудесно быть рядом с Филиппом, когда на улице холодно, сыро, когда идет дождь, снег, буран… или когда тепло, жарко, душно, дышать нечем… Она задрожала, предвкушая сразу все, что ждало их впереди.

– В чем дело? – спросил Риордан, прижимаясь губами к ее виску.

Она беспомощно пожала плечами и повторила:

– Я так счастлива…

Это слово показалось ей скудным и убогим: оно не передавало и сотой доли того, что она переживала. Риордан улыбнулся, и она кожей ощутила его улыбку. Они долго лежали молча, не говоря ни слова, наслаждаясь безмятежным покоем. Их тела и души за этот краткий час излечились больше, чем за все то долгое время, что они провели в разлуке.

– Филипп, – начала наконец Кассандра.

– Что, любовь моя?

Ее заржавленный голос звучал робко и нерешительно.

– Я знаю, Оливер причинил нам много зла, особенно тебе – ведь он твой друг,

ты любил его и доверял ему. Не знаю, зачем он это сделал, не могу понять. С его стороны это было невероятно жестоко, эгоистично и самонадеянно. Из-за него мы страдали, мучились, чуть не потеряли друг друга… И все же он спас мне жизнь. Он ведь мог этого не делать, он запросто мог бы бросить меня умирать. Но он меня спас! И поэтому я не могу его ненавидеть.

– Верно, – согласился Риордан, поглаживая ее по щеке. – Я тоже не могу. В каком-то смысле мне его даже жаль. Он одержим нездоровыми страстями. Где-то в глубине души я всегда это знал, но старался не замечать. Я называл его однобоким, хотя понимал, что дело не только в этом, даже когда был ребенком. В том, что произошло, я сам виноват не меньше, чем он. Я не хотел видеть его таким, какой он есть на самом деле.

– Нет, Филипп, ты…

– Это правда, Касс. Я так хотел видеть в нем свой идеал, что отказывался замечать его недостатки. Ведь он был моим наставником. Моим отцом. Несравненным и безупречным.

– Возможно, он тоже хотел видеть в тебе своего сына. Свою собственность, которой он мог распоряжаться, как ему вздумается. Твой брат сказал мне, что Оливер стремится властвовать над людьми, чтобы они служили ему, как рабы. Филипп, я убеждена, что ты никогда не причинял вреда ни ему, ни кому-либо другому. Не знаю, откуда у него этот шрам на запястье, но знаю точно, что ты тут ни при чем. Я в этом уверена. Он просто использовал твое чувство вины, чтобы заставить тебя ему помогать.

Риордан глубоко задумался. Черная тяжесть, угнетавшая его в течение долгого времени, медленно поднялась, подобно грозовому облаку, на мгновение вспыхнула ярким светом и растаяла, отпустив его душу навсегда.

– Я люблю тебя, Касс, – шепнул он.

– Я люблю тебя.

Она начала осторожными, успокаивающими движениями поглаживать его горло.

– И знаешь, Филипп, я думаю, несмотря ни на что, Оливер тоже любит тебя.

– Да, – грустно кивнул Риордан. – Я думаю, так оно и есть. Но он заплатит за то, что натворил. Как ни смешно это звучит, власти у меня теперь больше, чем у него, и отчасти именно благодаря ему. И я заставлю его заплатить.

Кассандра вздрогнула, и Риордан обнял ее еще крепче.

– Не думай о нем. Он больше не может причинить нам зла. Я хочу тебя поцеловать. Сейчас это самое главное.

Он перешел от слов к делу.

– Ты хоть понимаешь, какое это чудо, Касс? Ведь я думал, что ты умерла!

Он легонько встряхнул ее, чтобы до нее дошла вся чудовищность того, что случилось.

– И вот ты здесь, в моих объятиях, в нашей постели. Мне кажется, будто это я умер и вновь воскрес.

– Я люблю тебя, Филипп, – повторила она в третий раз. – Я всегда, всегда буду тебя любить.