Леди уходят красиво
Шрифт:
– А ты в декрет хочешь?
– Не уверена, что хочу. Но Алик хочет, – вздохнула Варя. – И его папа, ты же знаешь, нахрапом прет. Подайте срочно внука.
– Варь, ты же понимаешь, что имеешь право выбора? – серьезно посмотрела на нее Света.
– У вас, в учебниках по практической психологии, может, и имею. А в реальной жизни – скорее всего, нет. – Она отвернулась к окну и с горечью принялась рассматривать весенние улицы, залитые ярким солнцем.
– Так. А вот отсюда давай подробнее. Что происходит в твоей семейной жизни? Муж давит на тебя?
Машина неслась по проспекту
– Алик? Он не давит, Светик. Он подавляет. Жестоко и грубо.
– И почему ты это терпишь?
– А разве у меня есть выбор?
– Выбор есть всегда.
– В моем случае это означает вернуться в Волгоград и начинать все с начала – если муж, конечно, соблаговолит дать развод. Только у них в семье разводиться не принято. У Морозовых принято все контролировать и размножаться. У них столько родственников, что я путаюсь в именах!
– Слушай, Варь, ты меня пугаешь. Тебе нужна серьезная терапия, – с тревогой коснулась ее руки подруга.
– Какая терапия, Светик! От самодурства Алика меня спасала только работа. А теперь, когда я оказалась выброшенной на улицу, я полностью в его власти. И он добьется от меня ребенка. Потому что я не уверена, что смогу слишком долго сдерживать его натиск.
– Надеюсь, он не поднимает на тебя руку?
Такой прямой и ничем не прикрытый вопрос на самую больную тему, которую психика Варвары отказывалась обсуждать даже с самой собой, дикой болью резанул по сердцу.
Варя молчала. Отвернувшись к окну и отчаянно избегая взгляда подруги-психолога, она изо всех сил пыталась сдержать эмоции. Но тело сотрясала мелкая дрожь, а сердце, казалось, билось где-то в горле.
– Значит, поднимает… – Света вдруг так резко притормозила у обочины, что их обеих подбросило.
– Варя, посмотри на меня, – развернувшись в ее сторону и касаясь красивых рук с нежным маникюром, проговорила она.
– Я не могу, прости… – продолжая пялиться в окно и сглатывая подкатывающий к горлу комок, покачала головой Варвара. – Просто не могу смотреть тебе в глаза… Мне стыдно. Стыдно говорить об этом. Стыдно даже думать о том, что иногда происходит за закрытой дверью нашей квартиры.
– Ты не обязана это терпеть, Варя. Слышишь?
– Я ничего не могу с этим поделать. Я боюсь его. До смерти боюсь разозлить его своим плохим поведением.
– Что значит «плохим поведением»? – нахмурилась Света. – Ты не обязана вести себя так, как хочется твоему Алику!
– В последнее время он стал вести себя со мной намного лучше. Уже третью неделю воркует о любви, даже цветы носит. Сегодня вечером в ресторан пригласил. Может, все еще наладится. – Она не верила в свои слова, но где-то в глубине души жила надежда на чудо. – Если появится ребенок, Алик переменится. Я уверена, что переменится. Ведь отцовство меняет мужчин.
– Варь, обещай мне кое-что. – Света сверлила ее обеспокоенным взглядом.
– Что?
– Обещай, что не будешь молчать, если это повторится снова. Ты можешь позвонить мне. Я всегда помогу тебе.
– Обещаю. Спасибо. –
– Будь с ним осторожна. Если мужчина поднял руку однажды, то он редко останавливается на достигнутом.
– Я буду. Обязательно буду осторожнее.
Ей стало легче. Теперь, когда о ее постыдной тайне знала лучшая подруга, в душе загорелась надежда, что проблему, неразрешимую ранее, можно будет как-то решить.
Они вдвоем долго бродили по магазинам, примеряли нужные и не очень наряды, туфли из новой весенней коллекции, потом заказали в кафе целую гору картофеля-фри, гамбургеры и пончики на десерт.
Света подвезла Варю домой, и та начала готовиться к предстоящему походу в ресторан вместе с мужем. Она купила новое платье цвета красного вина, длинное и скользящее, с глубоким вырезом в области груди, в стиле бохо. К нему полагались туфли на высокой шпильке в тон. Помада цвета темной вишни и совсем немного румян – теперь, когда Варя не работала в «Сапфире», она могла позволить себе эксперименты и яркость во внешнем виде. Духи с терпким цветочным запахом, стоившие целое состояние, завершали образ, и Варвара с удовольствием любовалась своим отражением в зеркале.
Алик принес ей огромный букет алых роз. Он застыл с ним в дверях квартиры, пораженный ее новым образом, словно молнией.
– Ты великолепна, Варя! Сегодня вечером мне будут завидовать все вокруг! – восклицал он, с интересом осматривая ее платье и волосы, небрежной волной рассыпавшиеся по плечам.
Потом он привлек ее к себе и, опасаясь испортить макияж, с нежностью поцеловал в щеку.
Она приняла букет и побежала за хрустальной вазой, стоявшей в зале. А по дороге подумала, что, возможно, еще не все потеряно. Что у них еще есть шанс попытать удачу и начать все с чистого листа. Она постарается забыть его жестокие выпады в ее адрес, и, возможно, он тоже будет стараться ради их отношений. Ради будущего. Ради детей, которых так ждет свекор.
Ужин в уютном и дорогом ресторане прошел идеально. Алик ухаживал за ней, весело шутил, подливал в высокий бокал ее любимое полусладкое вино и сыпал комплиментами.
– Какая ты у меня очаровательная, Варя! Мне все завидуют, честное слово! – все восклицал он. – Как хорошо, что ты ушла с работы! Сразу похорошела, расцвела, словно самый красивый цветок! И этот цвет темной вишни так тебе идет! Я бы в жизни не подумал, что тебе могут идти яркие цвета.
– Да ладно тебе, засмущал меня уже! – улыбалась она, и её огромные серые глаза горели восторгом от того, что мужу пришелся по душе ее новый образ.
Возвращались домой уже поздно, на такси: в тот вечер Алик не садился за руль, потому что они пили вино.
Впервые за долгое время у них был секс, который доставил Варе много приятных мгновений: его руки больше не пугали ее и не отталкивали, и она, такая красивая и совершенно расслабленная от отсутствия работы и от выпитого вина, старалась доставить ему ответное удовольствие, в котором знала толк. Ее руки и губы творили чудеса, и Алик был на седьмом небе от счастья. Уставшие от любовных утех, они заснули под утро в объятиях друг друга,