Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты

Хэммет Дэшилл

Я показал на пустой стол мисс Фромсетт, блондинка кивнула, щелкнула тумблером и что-то произнесла. Дверь открылась, мисс Фромсетт, элегантно покачиваясь, прошла к своему столу, села и подняла на меня холодные вопросительные глаза.

— Да, мистер Марло? Боюсь, мистера Кингсли на месте нет.

— Я только что отчего. Где бы нам поговорить?

— Поговорить?

— Я должен кое-что вам показать.

— Ах, вот как? — Она задумчиво осмотрела меня. Наверняка существовала масса людей, желавших показать ей разные вещи, в том числе гравюры. [16] В другое время я и сам бы не отказался рискнуть.

16

Предложение

показать гравюры входит в традицию американского этикета ухаживания. Здесь — ирония.

— Это по делу, — сказал я. — По делу мистера Кингсли.

Мисс Фромсетт встала и открыла дверь в кабинет.

— В таком случае мы можем пойти в его кабинет.

Я кивнул. Она придержала передо мной дверь. Проходя мимо нее, я принюхался. Сандаловое дерево.

— «Королевский Гиллерлейн. Шампанское духов»? — спросил я.

Придерживая дверь, мисс Фромсетт слабо улыбнулась.

— На мою зарплату?

— О вашей зарплате я ничего не говорил. Вы не похожи на женщину, которой некому подарить духи.

— Но это так, — сказала она. — И если хотите знать, я терпеть не могу душиться на работе. Это он требует.

Мы вошли в сумрачный кабинет. Мисс Фромсетт села в кресло за столом, я сел туда, где сидел накануне. Мы посмотрели друг на друга. Сегодня на ней было коричневое платье с пышным жабо. Смотрится чуть теплее, но до жара прерий все-таки еще далеко.

Я предложил ей одну из сигарет Кингсли. Она взяла, прикурила от его зажигалки и откинулась в кресле.

— Не будем терять время на хождение вокруг да около, — сказал я. — Вы уже знаете, кто я такой и чем занимаюсь. И если вы не узнали этого вчера днем, так только потому, что Кингсли нравится строить из себя важную персону.

Мисс Фромсетт посмотрела на свою руку, лежавшую на колене, подняла глаза и почти смущенно улыбнулась.

— Он отличный человек, — сказала она. — Хотя из-за своего, поста любит важничать. Но если в конце концов он кого-то и дурачит, то только себя. Если бы вы знали, сколько ему пришлось вытерпеть от этой ненормальной… — Она махнула рукой. — Ладно, лучше не будем об этом. По какому поводу вы хотели поговорить со мной?

— Кингсли сказал, что вы были знакомы с Алморами.

— Я была знакома с миссис Алмор. Точнее, виделись с ней раза два.

— Где?

— У друзей. А что?

— В доме Лоури?

— Вы, надеюсь, не собираетесь дерзить мне, мистер Марло?

— Я не понимаю, что вы подразумеваете под этим словом.

Я хочу поговорить о деле и по-деловому, а не в стиле международной дипломатии.

— Ну хорошо. — Она кивнула. — Да, в доме Лоури. Был период, когда я часто бывала у него. Он устраивал вечеринки с коктейлями.

— Значит, Лоури был знаком с Алморами или по крайней мере с миссис Алмор?

Мисс Фромсетт слегка порозовела.

— Да. Довольно близко.

— Как и со многими другими женщинами? В этом я не сомневаюсь. Миссис Кингсли тоже была знакома с ней?

— Даже лучше, чем я. Вы ведь знаете, миссис Алмор умерла. Покончила самоубийством года полтора назад.

— То, что это было самоубийство, сомневаться не приходится?

Мисс Фромсетт вскинула брови, но подобное выражение лица показалось мне наигранным: чисто внешняя реакция на мой вопрос.

— А у вас есть какие-то причины сомневаться? — спросила она. — Я хочу сказать, имеет ли это какое-то отношение к тому… к тому, чем вы сейчас занимаетесь?

— Я думал, что не имеет. Но вчера доктор Алмор вызвал полицейского только потому, что я смотрел на его дом. Предварительно он узнал по справочнику, кто я такой. Только из-за того, что я там находился,

полицейский вел себя довольно строго. Зачем я там, он не знал, а я не стал объяснять ему, что приехал с визитом к Лоури. Но об этом, судя по всему, знал доктор Алмор. Он видел меня перед домом Лоури. Так с какой стати он решил вызвать полицейского? И почему полицейский попытался сострить, сообщив мне, что последний человек, поднявший руку на доктора Алмора, плохо кончил? И почему полицейскому потребовалось спросить меня, не ее ли люди — ее люди — это, я подозреваю, люди миссис Алмор, — наняли меня? Если бы вы смогли ответить хотя бы на один из этих вопросов, я, может быть, понял бы, имеет ли все это хоть какое-то отношение к моему делу.

На минуту мисс Фромсетт задумалась, бросила на меня быстрый взгляд, но тут же снова отвернулась.

— Миссис Алмор я видела всего два раза, — медленно проговорила она. Но думаю, что смогу ответить на ваши вопросы, на все. Последний раз, как я уже говорила, мы встретились дома у Лоури, народу в тот раз было довольно много. Много и пьяно болтали. Женщины пришли без мужей, а мужчин было немного, и они были без жен. Там был один человек по фамилии Броунвэлл, так вот он сильно напился. Я слышала, что сейчас он служит на флоте. Он подсмеивался над миссис Алмор по поводу медицинской практики ее мужа. Мысль, насколько я помню, была такая, что доктор Алмор из тех врачей, которые носятся ночи напролет с саквояжем, полным шприцев, и все это для того, чтобы у определенной части местного населения не возникали за завтраком зеленые чертики. Флоренс Алмор сказала, что ей абсолютно безразлично, каким образом ее муж зарабатывает деньги, лишь бы зарабатывал их много, а она могла бы их тратить. Она тоже была пьяна, но, как я поняла, и в трезвом виде она была не из приятных. Одна из тех хищных роскошных дам, которые слишком много смеются, а в кресле разваливаются так, чтобы как можно больше обнажить свои ноги. Очень светлая блондинка с ярким румянцем и огромными светло-голубыми глазами. Ну, Броунвэлл сказал ей, что она может не беспокоиться: такая практика всегда будет прекрасным источником дохода — всех дел на пятнадцать минут, а выручка — от десяти до пятидесяти долларов за визит. Вот только интересно, добавил он, откуда врач может доставать столько наркотиков, не имея связей с преступным миром. И он спросил, много ли симпатичных гангстеров приходят в их дом обедать. Миссис Алмор выплеснула ему в лицо стакан со спиртным.

Я усмехнулся; мисс Фромсетт сохранила серьезность. Она потушила в медно-стеклянной пепельнице сигарету и серьезно посмотрела на меня.

— Недурно, — сказал я. — Если нет возможности ответить хорошим ударом, то почему не поступить так?

— Да. Несколько недель спустя Флоренс Алмор нашли мертвой в гараже. Ворота гаража были закрыты, а мотор машины работал. Мисс Фромсетт замолчала на секунду и облизала губы. — Нашел ее Крис Лоури. Он возвращался домой под утро. Миссис Алмор лежала в пижаме на бетонном полу, голову она накрыла одеялом, которое набросила и на выхлопную трубу. Доктора Алмора дома не было. Газеты написали лишь о скоропостижной смерти, никаких подробностей не сообщалось. Дело замяли.

Мисс Фромсетт чуть приподняла сжатые кисти рук и снова уронила их на колени.

Я спросил:

— Значит, что-то было не так?

— Об этом поговаривали, но ведь так всегда бывает. Вскоре я услышала то, что называется «факты». На Вайн-стрит я повстречала этого самого Броунвэлла, и он предложил мне пойти куда-нибудь выпить. Он не вызывал у меня симпатии, но мне надо было убить полчаса, и я согласилась. Мы пошли в бар Леви, и он спросил, помню ли я ту малышку, которая плеснула ему в лицо. Я ответила, что помню. И тогда состоялся примерно такой разговор. Я его хорошо запомнила.