Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты
Шрифт:
— Я тебе верю.
— Тогда скажите Гилберту. Раз вы мне верите, то и он поверит; он считает, что о подобных вещах вы знаете все.
— Как только увидимся, я с ним поговорю, — пообещал я.
Последовала пауза, потом Дороти спросила:
— Как Нора?
— Да вроде нормально. Хочешь с ней поговорить?
— Да, но только мне нужно еще спросить вас кое о чем. Мама… мама сегодня говорила что-нибудь обо мне?
— Нет, насколько я помню. А что?
— А Гилберт?
— Только про морфий.
— Точно?
— Абсолютно точно, а что? — спросил я.
— Ничего, нет,
— Ну и ладно. Я позову Нору. — Я пошел в гостиную. — Дороти хочет поговорить с тобой. Ужинать ее не зови.
Когда Нора вернулась, глаза ее имели какое-то особенное выражение.
— Ну что? — спросил я.
— Ничего. Только «как дела» и все.
— Не ври старику, — сказал я. — Бог покарает.
Ужинать мы поехали в японский ресторанчик на Пятьдесят девятой улице, после чего я дал Норе уговорить себя, и мы отправились к Иджам.
Хэлси Идж был высоким сухопарым мужчиной лет пятидесяти, с вытянутым желтым лицом и совершенно лысый. Себя он называл «вампир по профессии и призванию», этой единственной своей шуткой давая понять, что он археолог. Идж очень гордился своей коллекцией боевых топоров. Хозяин оказывался не так уж плох, стоило вам примириться с мыслью, что вы пришли для того, чтобы рассматривать его арсенал: топоры каменные, медные, бронзовые, двухклинковые, граненые, многоугольные, зазубренные, топоры-молотки и топоры-скребки, топоры мессопотамские, венгерские, скандинавские — и такой у всех вид, будто моль их изрядно поела. Еще была там супруга хозяина, которую мы не переваривали. Звали ее Леда, но муж называл ее Тип. Была она низкого роста; полосы, глаза, кожа — все какое-то невзрачное. Она редко сидела нормально, а обычно присаживалась на самый краешек сиденья и очень любила склонять голову набок. Нора выдвинула теорию, что однажды, когда Идж вскрыл какое-нибудь древнее захоронение, оттуда выскочила Тип. А Марго Иннес не называла ее иначе как гномом. Как-то Тип заявила мне, что вряд ли что-нибудь из литературы последнего двадцатилетия останется жить, поскольку в ней нет никакой психиатрии. Жили Иджи в милом трехэтажном доме на краю Гринвич-Виллидж, спиртное у них всегда было превосходным.
Когда мы приехали, гостей было уже человек двенадцать. Тип представила нам тех, кого мы не знали, а потом зажала меня в углу.
— Почему вы не сказали мне, что те, кто собирался у вас на рождество, проходят по делу об убийстве? — спросила она, склонив голову влево и чуть-чуть не касаясь ухом моего плеча.
— А я и не знал. А потом, что значит в наше время убийство?
Тип склонила голову вправо.
— Но вы даже не сказали мне, что взяли это дело.
— Что я сделал? А, понял, что вы имеете в виду. Так вот, я этим делом не занимался и не занимаюсь. То, что меня ранили, доказывает, что я был лишь сторонним наблюдателем.
— Рана вас сильно беспокоит?
— Свербит немного. Я забыл сегодня сменить повязку.
— Нора, наверное, ужасно испугалась?
— Все испугались: и она, и я, и парень, который стрелял. А, вот и Хэлси. Я еще с ним не разговаривал.
В тот момент, когда я огибал Тип, чтобы сбежать от нее, она сказала:
— Вечером Гаррисон обещал привести «дочку».
Несколько
Мы пошли туда, где сидела Нора.
— Будь начеку, — предупредила меня она. — Гном намеревается вытянуть из тебя всю информацию об убийстве Джулии Вулф.
— Пусть вытягивает ее из Дороти, — сказал я. — Она придет сюда с Квинном.
— Я знаю.
— Похоже, он помешался на этой девчонке, — вставил Ларри. — Он мне сказал, что разведется с Алисой и женится на ней.
— Бедная Алиса, — сочувственно вздохнула Нора. Алису она недолюбливала.
— Ну, это с какой стороны посмотреть, — сказал Ларри. Алиса ему нравилась. — Вчера я видел парня, который женат на матери этой девочки. Ну, такой высокий, я еще его как-то встретил у вас.
— Йоргенсена?
— Ну да. Он выходил из ломбарда на Шестой авеню, неподалеку от Сорок шестой улицы.
— Ты разговаривал с ним?
— Я ехал в такси. Но, наверное, все равно правила хорошего тона предписывают сделать вид, что ты не заметил человека, который выходит из ломбарда.
— Тсс, — громко прошипела Тип, и Леви Оссент заиграл на пианино. В это время появились Квинн и Дороти. Квинн был пьян в доску; Дороти, подойдя ко мне, прошептала:
— Я хочу уйти отсюда вместе с вами.
Мы стали слушать музыку. Беспокойно поерзав, Дороти снова зашептала:
— Гил говорит, что сегодня вы еще увидитесь с мамой. Это правда?
— Сомневаюсь.
Кружным путем, пошатываясь, к нам подошел Квинн.
— Ну, парень, как ты? Нора, а ты как? Передала ему мое сообщение? (— Тсс, — прошипела Тип Квинну, но он не обратил на нее никакого внимания. Остальные, почувствовав себя свободнее, начали переговариваться.) Слушай, парень, ты ведь вкладчик «Голден-Гейт Траста» в Сан-Франциско?
— Да, есть там немного.
— Забери их, парень. Сегодня вечером я слышал, что у них очень неустойчивое положение.
— Ладно, только все равно денег у меня там немного.
— Да? А что ты делаешь со своими деньгами?
— Я, как и Франция, все свое золото прячу.
Квинн мрачно покачал головой.
— Такие вот ребята, как ты, и пускают страну по миру.
— Такие вот ребята, как я, и не отправятся по миру вместе со страной, — сказал я. — Где это ты так накачался?
— Это все из-за Алисы. Дуется всю неделю. Я сошел бы с ума, если б не напился.
— А чего она сердится?
— Из-за моего пьянства. Думает… — он наклонился и перешел на доверительный шепот: — Слушайте. Вы мои друзья, и я вам скажу, что собираюсь сделать. Я собираюсь получить развод и жениться…
Одной рукой Квинн попытался обнять Дороти. Она оттолкнула его и сказала:
— Ты глупый и нудный. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.
— Она считает, что я глупый и нудный, — шепнул мне Квинн. — Знаешь, почему она не хочет за меня замуж? Держу пари, не знаешь. Потому что она…