Ледокол
Шрифт:
Сил нет, никаких. Говорила мне мама, что сперва образование надо получить, а уж потом замуж бежать. Права была, ох как права была. Я теперь, только и могу что официанткой, да посудомойкой работать, ничего стоящего не могу найти. Даже для продавца не гожусь, там тоже образование нужно. А этот гад лежит и в ус не дует. И какое, на хрен счастье?
— Мам, я всё разложил, ты давай в душ, и спать, утром, поем хлопья! — Андрейка тоже меня обнимает.
Вот благословение, благодать моя. Мой сын. Во всём помогает. Учится хорошо.
— Спасибо, моё сокровище, — глажу впалые щёчки, и заглядываю в такие же, как у меня зелёные глаза, и лохмачу такие же светлые волосы. Моя копия.
— Не переживай, скоро мне будет четырнадцать, пойду на работу, — изрекает моё чадо.
— Андрей ну какая работа, тебе учиться надо, посмотри на меня, — я устало падаю на стул. — Образование самое главное.
— Мам, почему ты его не бросишь? — вдруг спрашивает Андрей.
Я воздухом давлюсь. Мой девятилетний сын, спрашивает, почему я не брошу его отца. И это просто край.
— Андрей, это сложный вопрос…
— Мам, что сложного, если тебе с ним плохо, зачем он тебе нужен? — говорит сын.
И я даже не знаю, что ответить на эту логику. Он теперь совершенно не воспринимает отца. Слыша все наши ссоры, и взаимные упрёки, он просто перестал его уважать. Он всегда с ним вежлив, но холоден.
И это в девять лет! А папашу, по-моему, это совсем не волнует, что он теряет своего сына. А ведь я отчасти виновата в этом. Нужно вести себя сдержано, не ругаться при сыне, не выяснять отношения. Но силы мои на исходе, особенно, когда притащишься с работы, а он как с утра лежал, так и лежит.
— Я подумаю, над этим, — обещаю сыну.
— Класс наш, на каникулы едет в столицу, — переключается сын, — а я решил остаться, надо потренироваться, скоро Всероссийский кубок.
Вот в этом весь мой сын. Чтобы я совестью не мучилась, он сразу отказывается от поездки, вроде, как и не нужна она ему.
— А ты хочешь? — спрашиваю, разминая, усталую шею.
— Нет, — слишком поспешно отвечает, понимаю, что очень хочет.
— Когда надо деньги сдать?
— Мам?
— Андрюш, просто скажи!
— Послезавтра, но там такая сумма… — а у самого глаза блестят.
— Спишусь завтра с вашей классной, выясню всё, — улыбаюсь я.
Есть у меня заначка, придётся растребушить. Ради такого ребёнка не жалко.
Иду в ванную. Скидываю с себя халат и задерживаю взгляд на себе в зеркале. Тут же этого бомжа вспоминаю. Ну чего бы ему на меня не ластится. Я прямо как все их боевые подруги. Бледная, с синяками под глазами, косметики ноль, не успеваю, с утра, мне лучше лишних полчаса поспать.
Распускаю волосы. Корни болят от сильно скрученной шишки. Они уже вымахали до поясницы, я и не заметила. Каждый день повторяю один и тот же ритуал, собрала и в шишку скрутила. Вот так незаметно
Когда-то Юрка меня ведьмой звал. Глаза мои глубокие и яркие, зелёные его поразили. Любил когда я с распущенными волосами ходила. Зароется пятернёй и гладит, елозит как кот. Носом уткнётся, аромат вдохнёт. От одного запах балдел. Потом я их обрезала, и вот гляди-ка снова отросли. Я прикрыла глаза, вспоминая сладкие годы, когда я мечтала стать танцовщицей. Лёгкие, непринужденные. Летала словно бабочка. А потом со мной случился Юра. Закружил уже вихрь, и как время пролетело, не заметила. Особенно последние два года, когда я медленно, но непреклонно начинала ненавидеть его. За малодушие. За тунеядство. За пустой взгляд. Ведь клялся в вечной любви…
Ладно, Юльчик соберись.
Я открыла глаза и снова посмотрела на себя в зеркало.
Лицо ещё гладкое, хоть и усталое, небольшая еле намечающаяся морщинка между бровей. Надо меньше хмуриться.
Губы обветренные. Меньше кусать и не забывать про бальзам.
Вот бомж зараза, заставил, прямо таки переосмыслить своё существование.
Я посмотрела вниз. На грудь в дешевом лифчике. И даже, честно говоря, немного малом, она постоянно норовила выпасть из середины. Есть, слава Богу, чему выпадать.
Есть у меня в запасе, красивый комплект, вот чего я его храню? Послезавтра на работу надену.
Потом критично осмотрела талию и бёдра. Да ненормированное питание, и постоянные перекусы сухпаем сказались. Талия не так тонка, и бедра шире.
Да ну и хрен со всем этим!
Всё что нас не убивает, делает нас сильнее!
И старее, подсказало противное подсознание.
Завтра заплачу за экскурсия сына.
Куртку правда придётся ещё поносить, ну да ладно. Зато обязательно накрашусь, когда пойду на работу, чтобы бомжи не глазели.
И вообще сейчас проведу кардинальные изменения. Я выпотрошила из пачки новый станок, критично оглядев ноги. А то вот так бомж пригласит меня на ужин, а я не готова.
О чём я думаю?
3
На следующий день, списалась с классной Андрея, договорилась про экскурсию. Вся заначка в прах. Ну и ладно!
Юрка с утра умотал, куда-то. Он так всегда делал, когда я на выходном. Говорил, что я ломаю ему мозг, поэтому сваливал из дома.
Вот прав, Андрей, надо нам расходиться.
Что это за жизнь такая? Что вместе, что порознь!
Родители, правда, начнут сокрушаться, и сыпать «мыжеваспредупрежали». Но жить так не возможно.
Потом забылась, врубив музыку, и навела порядок в доме, и приготовила тонну еды.
А что? Выходной, всё по схеме. К вечеру рухнула в кресло, с чувством выполненного долга.
Андрейка, уже убежал на тренировку, Юры так и не было, не то чтобы я переживала, но всё же.
Неужели на работу устроился? Вот это будет поворот.