Ледокольный флот России 1860-е – 1918 гг.
Шрифт:
Во второй половине дня 24 февраля корабли и суда, оставшиеся на базе, стали выходить на Ревельский рейд {448} . К утру следующего дня вернувшийся из Гельсингфорса «Ермак» вместе с ледоколом «Тармо» закончили вывод на рейд 1-й бригады крейсеров, [216] других кораблей и судов. Помогал ледоколам новенький ледорез «Огонь». После часа дня последними покинули порт крейсер «Адмирал Макаров» [217] и 2 транспорта. К тому времени германские войска вступили в Ревель, а их разведывательные группы ворвались в порт… [218]
448
Боевая летопись Военно-морского флота. 1917–1941 / Н. Ю. Березовский, С. С. Бережной, З. В. Николаева. М.: Воениздат, 1992. С. 98–99.
216
«Рюрик», «Адмирал Макаров», «Богатырь», «Баян» и «Олег».
217
Под флагом начальника 1-й
218
Оставление Ревеля русскими частями армии и флота изобилует эффектными и драматическими событиями, вплоть до обстрела уходящих судов с берега и бомбардировки с самолетов.
Вечером корабли и суда под проводкой «Ермака» и «Тармо» начали переход в Гельсингфорс. Крейсеры в разбитом ледоколами льду шли самостоятельно. Только на подходе к Гельсингфорсу они застряли и дошли до главной базы с помощью «Ермака». 27 февраля почти все покинувшие Ревель корабли и суда пришли в финскую столицу. Накануне ночью были взорваны береговые батареи на о. Нарген. Их личный состав эвакуировали на ледоколе «Волынец» и транспорте «Колывань». Всего, по уточненным впоследствии данным, из Ревеля в Гельсингфорс перешли 62 корабля, [219] а проводку осуществляли 5 ледоколов [220] {449} .
219
В том числе 5 крейсеров, 9 подводных лодок, 2 минных заградителя, 10 тральщиков и 6 ледоколов.
220
По собранным автором сведениям, их было 4 – «Ермак», «Волынец», «Тармо» и «Огонь».
449
Балтийские моряки в борьбе за власть Советов (ноябрь 1917–декабрь 1918): Сборник документов. Л.: Наука, 1968; Хомчук Н. О ледовом походе кораблей Балтийского флота в 1918 году // Страницы военно-морской истории // Военно-исторический журнал. 1963. № 2. С. 123.
В связи со срочной эвакуацией в Ревельском порту осталось значительное число вспомогательных и портовых судов [221] {450} . Среди последних оказалось немало ледокольных и ледорезных, в том числе ледоколы «Владимир», «Геркулес» [222] и «Матрос», спасатель «Могучий», ледокольное (гидрографическое) судно «Лот», портовые суда-«удальцы» «Молодец» и «Виндава», портовые суда крепости Петра Великого «Крепыш» и «Суроп», [223] буксир Рижского биржевого комитета «Рудольф Керковиус», небольшие частные буксиры «Стаар» и «Тутти» {451} .
221
В том числе более 130 портовых судов и плавсредств, одних буксиров 36.
450
Боевая летопись Военно-морского флота. 1917–1941. С. 99–100.
222
Однотипный с «Силачем» (2-м).
223
В ряде исследований сообщалось, что портовое судно «Карлос» тоже осталось в Ревеле, однако это не согласуется с тем, что буксир вошел в состав финляндского флота.
451
РГАВМФ, ф. р-1, оп. 3, д. 773, л. 201; Гражданская война: Боевые действия на морях, речных и озерных системах. Т. 2. Ч. 1. Балтийский флот 1918–1919 гг. Л., 1926. С. 27; Стрельбицкий К. Б. Потери Российского флота в период Первой мировой войны 1914–1918. С. 12; Тюрин В. М., Яковлев И. И. Ледовая одиссея Балтфлота. М., 1976. С. 39.
Несколько раньше (20 февраля) в Гапсале был брошен ледорезный буксир («малый ледокол») «Минер», команда которого разбежалась {452} . В Виндаве остался местный «удалец» «Виндавец». В Балтийском порту взорвали (22 февраля) портовое судно «Гальванер» {453} .
§ 4.2. Из Гельсингфорса в Кронтшадт
3 марта в Брест-Литовске представители правительства советской России подписали мирный договор с центральными державами (Германией, Австрией, Болгарией и Турцией). По договору, все российские корабли и суда, находившиеся в портах Финляндии – Гельсингфорсе, Свеаборге и на Аландских островах, в Гангэ, Турку, Котке и Выборге, предстояло отвести в свои (российские) порты или разоружить. Учитывая сложившуюся в Финляндии обстановку (продолжавшаяся Гражданская война, поддержка немцами белофиннов) и условия Бресткого договора (по которому русская армия и флот не имели возможности помочь красным финнам), правительство России решило не разоружать Балтийский флот, а вывести его в Кронштадт.
452
Гражданская война: Боевые действия на морях, речных и озерных системах. Т. 2. Ч. 1. С. 22.
453
Стрельбицкий К. Б. Потери Российского флота в период Первой мировой войны 1914–1918. С. 12.
Чтобы выполнить это решение, предстояло преодолеть ряд серьезных препятствий. Во-первых, замерзание Финского залива в марте достигло апогея, так что кораблям предстояло совершить переход в сложных ледовых условиях (толщина льда доходила до 75 см, высота торосов – до 3–5 м). Во-вторых, белофинны (7–13 марта) заняли о-ва Гогланд (Суурсаар), Соммерс (Сомери), Лавансари и Сескар (Сейскари), лежавшие на пути советских кораблей. И в-третьих, как уже говорилось, б'oльшая часть кораблей и судов была небоеспособной. Одни находились в ремонте, другие еще предстояло ремонтировать, команд и комсостава не хватало, вдобавок ко всему старые («царские»)
Решили переводить флот по частям – отрядами (или эшелонами): сначала вывести крупные корабли (линкоры и крейсеры), а затем после очищения моря ото льда – миноносцы и другие корабли и суда, для которых ледовый переход представлял серьезную угрозу из-за слабой конструкции их корпусов. Планов перевода кораблей и судов, как и составов соответствующих отрядов, было несколько. Что касается проводки во льдах, то, например, командир «Ермака» В. Е. Гасабов предлагал переводить суда по очереди, по 1 кораблю с 2 ледоколами, считая такой способ более надежным {454} . Однако в распоряжении советских моряков находились только 2 больших (морских) ледокола («Ермак» и «Волынец»), и реализация предложения Гасабова потребовала бы значительного времени.
454
Быков П. Д. Переход Балтийского флота из Гельсингфорса в Кронштадт зимой 1918 г. // Морской сборник. 1923. № 11. С. 16–17.
12 марта из Гельсингфорса отправился первый отряд, состоявший из наиболее новых и ценных кораблей Балтийского флота – 4 линейных кораблей («Петропавловск», «Гангут», «Севастополь», «Полтава»), броненосных крейсеров «Рюрик» и «Адмирал Макаров» и крейсера «Богатырь». Проводку осуществляли «Ермак» и «Волынец». Управление отрядом производилось с «Ермака», на котором находился начальник 1-й бригады линейных кораблей С. В. Зарубаев.
Лед был ровный, сплошной, температура за все время похода держалась ниже нуля, доходя до –11°С). Корабли шли кильватерной колонной вслед за «Ермаком». Движение происходило только днем (в светлое время), ночью во избежание столкновения судов караван останавливался. За ночь корабли вмерзали в лед. На отдельных участках залива толщина льда оказалась столь значительной, что даже «Ермак» мог продвигаться с большим трудом. [224] Тогда «Ермак» брал «Волынца» носом в свой кормовой вырез, и оба ледокола объединяя свои усилия, работали машинами одновременно. 17 марта все суда пришли в Кронштадт, не имея больших повреждений и поломок. На переход в 180 миль было затрачено более 5 суток.
224
Можно предположить, что ледокол продвигался во льду, покрытому слоем смерзшегося снега.
Тем временем для остававшихся в Финляндии судов положение продолжало осложняться. Движение белофиннов развивалось успешно: в 20-х числах марта они заняли Таммерфорс. «В связи с этим в Гельсингфорсе создавалось тревожное настроение, и вывод остальной части флота являлся уже настоятельно необходимым», – отмечал один из первых историков «Ледового похода…» П. Д. Быков {455} . Однако в Гельсингфорсе не только больших, но и рейдовых ледоколов уже не было. Еще в январе 1918 г. экипаж ледокола «Сампо» увел свое судно в Швецию. 21 марта финские белогвардейцы захватили в море ледокол «Тармо», а 29-го – ледокол «Волынец» [225] . Оставался один «Ермак», которому еще предстояло вернуться в Гельсингфорс. Это оказалось не просто: во время обратного перехода ледокол был обстрелян 29 марта из пушек батареи на о. Лавенсари, а через 2 дня – с ледокола «Тармо» у о. Гогланд. После этого, не рискуя подвергать опасности единственный большой ледокол, «Ермак» отправили обратно в Кронштадт… [226]
455
Там же. С. 17.
225
О захвате «Волынца» рассказывается в нескольких опубликованных воспоминаниях участников как с русской, так и с финской стороны. Однако советские историки не смогли создать однозначную и достоверную картину причин захвата ледокола. Существует версия о подкупе или даже предательстве его командира, а также версия о предательстве командующего флотом и офицеров его штаба. Версии эти совершенно бездоказательны…
226
Финны установили на «Тармо» одно или два 75-мм орудия, а «Ермак» был вооружен двумя 47-мм пушками.
В начале апреля Балтийский флот, все еще остававшийся в финляндских водах, оказался в отчаянном положении. В ночь на 3 апреля отряд германского флота, состоявший из боевых судов, тральщиков и транспортов с десантом, под проводкой ледокола «Волынец» или «Тармо» [227] подошел к полуострову Гангэ (Ханко) и утром бесприпятственно начал высаживать войска. Русские моряки взорвали базирующиеся здесь подводные лодки (типа АГ) и по суше отправились в Гельсингфорс. В тот же день командование Балтийского флота послало в Гангэ делегацию, которая имела полномочия установить условия германских гарантий неприкосновенности кораблей и судов русского флота. В результате переговоров 5 апреля было заключено так называемое «Соглашение в Гангэ», по которому немецкое командование обязалось охранять интересы русского флота. Однако о достигнутой договоренности в Гельсингфорсе стало известно несколько позднее, так как связь с делегацией установилась не сразу.
227
В современной исторической литературе до сих пор достоверно не определено, какой из ледоколов использовали немцы.
«Командование Балтфлота должно было принять меры в отношении флота, учитывая самый неблагоприятный оборот дела, – отмечал П. Д. Быков. – В случае возобновления войны с Россией флот сделался бы, таким образом, военною добычей Германии, в противном же случае предположено было передать его Финляндии… Несомненно, движение немцев носило характер стремления покончить вопрос с русским флотом до того момента, когда море освободится ото льда, чтобы развязать себе руки на восточном фронте, – писал историк… – Желание жe белофиннов создать флот для белой Финляндии за счет России не оставляло сомнений…» {456} .
456
Там же. С. 18–19.