Ледовый апокалипсис
Шрифт:
– Это мне известно. Но как ты оказалась именно здесь? – Смит легонько стукнул нижним краем магазина своего автомата по каменному полу пещеры.
Несколько секунд Валентина молчала, прикусив губу и словно вглядываясь в свое прошлое. Взгляд ее затуманился.
– Это – еще более… эзотерическая история. Как ты теперь уже, наверное, понял, я исповедую принцип «если оно того стоит, надорвись, но сделай!».
– Да, я в этом уже убедился, – с улыбкой ответил Смит.
– Со временем я почувствовала, что просто изучать оружие – для меня недостаточно. Мне хотелось научиться пользоваться им, почувствовать его душу. Я овладела искусством фехтования и кендо, я
Валентина убрала руку с приклада своего «винчестера», согнула пальцы и посмотрела на них.
– Я превратилась в смертоносное существо, но, разумеется, лишь на теоретическом уровне. Однако как-то раз я оказалась в Израиле, выслеживая пистолеты-пулеметы «стэн», нелегально производимые палестинцами для их войны за независимость, и в один из вечеров я ужинала в ресторане со своим коллегой, историком из университета Тель-Авива.
В голосе Валентины зазвучали мягкие нотки. Так обычно взрослые говорят о любимых детях.
– Это был очаровательный старичок. Он не просто преподавал историю, он дышал ею. Он пережил холокост и был очевидцем трех войн, которые вел Израиль за свое выживание. Мы ужинали в маленьком ресторанчике под открытым небом, рядом с университетом. Как сейчас помню, мы говорили о еврейских поселениях на Ближнем Востоке, рассуждали о том, могут ли они стать мостиком между европейской и арабской культурами. Официант принес нам блюда. Я заказала стейк, только успела взять нож, как вдруг хорошо одетая пара арабов – мужчина и женщина – вскочили из-за соседнего столика и стали стрелять во всех подряд.
Слушая этот рассказ, Смит следил за игрой чувств на лице женщины. Он каким-то образом понимал, что она сейчас испытывает не страх и не отвращение. Нет, она вспоминала и анализировала момент, изменивший всю ее жизнь. Причем делала это уже далеко не в первый раз.
– Раздались выстрелы, на меня брызнула кровь и мозги моего собеседника, которому пуля угодила между глаз. А потом женщина-террористка подняла пистолет, направила его мне в лицо и крикнула: «Аллах велик!»
Голос Валентины угас. Смит заботливо положил руку на ее спину и ласково, как ребенка, погладил.
– И что было потом?
Валентина встряхнула головой.
– А потом я словно очнулась ото сна и увидела, что стою над трупами двух террористов из «Хамас», забрызганная чужой кровью и со столовым ножом в руке, с которого тоже течет кровь. Что произошло за несколько секунд до этого, я не помнила. У меня в голове, видимо, на какое-то время, как говорят, «упали шторки», и я неосознанно впервые применила свои теоретические навыки на практике. С того момента владение оружием перестало быть для меня абстракцией.
Теперь Смит понимал, почему в их первую встречу между ними словно проскочила искра. Подобное тянется к подобному. В его жизни тоже случались крутые повороты, ему так же было знакомо ощущение, когда «падают шторки».
– Что ты чувствовала потом?
– Это очень любопытно, Джон, – промурлыкала
– Заметь, я не претендую на свое моральное превосходство в связи с твоим последним заявлением.
– Для меня это большое облегчение. А вы, подполковник Джон Смит? Что с вами?
– А что со мной?
– Я примерно представляю себе, как пересеклись ваши пути с мистером Клейном, но кто вы такой? Откуда вы взялись?
Смит поглядел на небо. Облачность определенно стала еще ниже.
– Моя биография и вполовину не столь интересна, как твоя.
– Меня очень легко удивить.
Смит обдумывал ответ, как вдруг с кромки над входом в пещеру упал пласт снега и с приглушенным шлепком плюхнулся прямо перед их лицами.
– О, господи! – С округлившимися от неожиданности глазами пробормотала Валентина.
В то же мгновение Смит поджал под себя ноги и одним длинным прыжком выскочил из пещеры. Упав на живот, он тут же перекатился на спину, выставив длинный ствол своей автоматической винтовки в сторону горного склона над входом в пещеру.
Облеченный в белый маскхалат, боец российского спецназа напоминал выступ скалы на выбеленном морозом базальте. Видимо, он бесшумно взобрался по почти отвесному склону и теперь находился в десятке метров над входом в пещеру. Одной рукой в толстой рукавице солдат вцепился в трещину в скале, а в другой он крепко сжимал какой-то предмет. Глянув вниз и увидев стремительно вынырнувшего из пещеры Смита, он распахнул от изумления рот и закричал, но его крик оборвала сухая очередь «SR-25» Смита, выпустившего в грудь противнику шесть пуль. Разработанные по спецзаказу пули калибра 7,62 мм в медной оболочке буквально смели русского солдата с поверхности утеса.
Падая, мертвое тело едва не угодило на Смита, с глухим звуком рухнув в снег всего в паре футов от него. Справа послышался звук еще одного падения и, повернувшись, Смит обнаружил возле своей головы ручную гранату, примотанную к похожему на кусок замазки бруску пластиковой взрывчатки. Сердце едва не выскочило у него из груди, но в следующий момент он осознал, что чека и предохранитель гранаты – на месте и, значит, взрыва опасаться не приходится.
Еще мгновение – и страх, испытанный им при виде гранаты, был забыт. Автоматные очереди вспахали поверхность ледника вокруг него, и в лицо Смиту полетели колючие осколки льда. Мертвый спецназовец спас Смиту жизнь: гротескно дергаясь, он принимал пули, предназначенные американцу. Валентина что-то кричала, и Смит слышал резкий лай ее «Винчестера» 70-й модели, когда она отвечала огнем на огонь.
Будто какая-то неведомая сила заставила Смита перевернуться на живот, и неловко, как напуганный лобстер, он пополз по направлению к пещере. Наконец ему удалось перевалиться через ледяной бруствер, и он очутился внутри. Притянув к себе Валентину, он крепко прижал ее к себе, и несколько бесконечно долгих секунд они лежали, обнявшись, в то время как свинцовая смерть визжала над их головами и рикошетила от стен пещеры.
Там, снаружи, атакующие, опустошив магазины, временно прекратили стрельбу, и над ледником вновь слышалось только завывание ветра.