Ледовый барьер
Шрифт:
Казалось, Ллойд не понимает этих слов.
— Выбросить метеорит за борт?
— Если он каким-то образом сдвинется с места, то может потопить корабль. Если это произойдёт, нам нужно будет иметь возможность от него избавиться, быстро.
Пока Ллойд слушал это объяснение, бледность на его лице сменялась румянцем злости.
— Вы хотите сказать, что при первом же шторме вышвырнете метеорит за борт? Можете об этом забыть.
— Согласно доктору Амира, нашему математику, существует лишь один шанс из пяти тысяч, что это придётся сделать.
МакФарлэйн
— Я думал, он платит вам большие баксы из-за того, что вы гарантируете успех. Если метеорит летит за борт в случае шторма, это больше смахивает на неудачу.
Глинн посмотрел на него.
— Наша гарантия в том, что ЭИР никогда не терпит неудачу в своей работе. И эта гарантия совершенно незыблема. Но мы не можем выдать гарантию от действий Бога. Природные системы непредсказуемы в своей основе. Если капризный шторм вдруг выскочит ниоткуда и разобьёт судно, это вовсе не означает, что мы потерпели неудачу.
Ллойд поднялся на ноги.
— Скажу только, что я никогда не позволю сбросить метеорит на дно океана. Поэтому нет никакого смысла в том, чтобы вы делали люк для экстренного сброса. — Он отошёл от них на несколько шагов, а затем остановился лицом к пирамиде, со сложенными на груди руками.
— Это цена, которую придётся заплатить за проект, — сказал Глинн. Он говорил спокойно, но в его голосе слышалась абсолютная убеждённость.
На этот раз Ллойд не ответил ничего. Крупный мужчина покачивал головой, очевидно, испытывая внутреннюю борьбу. Наконец он повернулся к ним.
— Ладно, — сказал он. — Когда мы приступаем?
— Сегодня, если хотите, — Глинн поднялся на ноги и бережно опустил папку на каменную скамью. — В этих материалах обзор приготовлений, которые нам надо будет сделать, вместе с анализом соответствующих затрат. Всё, что нам нужно — ваша отмашка и первый транш на пятьдесят миллионов. Как вы увидите, ЭИР уладит всё остальное.
Ллойд поднял папку.
— Я прочту её перед ланчем.
— Полагаю, вы найдёте содержимое интересным. А сейчас мне пора возвращаться в Нью-Йорк, — Глинн по очереди кивнул двум мужчинам. — Джентльмены, наслаждайтесь вашей пирамидой.
Затем он повернулся, пересёк песочную площадку и растворился в плотной тени, которую отбрасывали клёны.
Эли Глин неподвижно сидел за рулём ничем не примечательного седана о четырёх дверцах. Инстинктивно он припарковал машину под таким углом, чтобы ветровое стекло отсвечивало в нужном направлении и пешеходам было непросто на него смотреть. Он беспристрастно отмечал виды и звуки типичного пригорода на восточном побережье: ухоженные лужайки, старые деревья, отдалённый шум движения на шоссе.
В двух зданиях от него дверь небольшого дома открылась, в дверях появилась женщина. Глинн почти незаметным движением подобрался. Он внимательно наблюдал за тем, как она спускается по крыльцу, останавливается в замешательстве и оборачивается. Но дверь уже захлопнулась Она отвернулась от неё и быстрым шагом направилась в его сторону, с высоко
Глинн открыл папку, лежащую на пассажирском сиденье и внимательно изучил фотографию, скрепкой прикреплённую внутри. Да, это она. Глинн опустил папку на заднее сиденье и снова посмотрел в окно. Даже без униформы женщина излучала властность, компетентность и самодисциплину. И ничто в ней не выдавало, насколько трудными оказались для неё последние полтора года. Это хорошо, очень хорошо. Когда она приблизилась, Глинн приоткрыл окно на стороне пассажира: согласно её характеристике, неожиданность давала самую высокую надежду на успех.
— Капитан Бриттон? — Позвал он. — Меня зовут Эли Глинн. Можно с вами поговорить?
Она остановилась. Он заметил, что удивление на её лице уже сменялось любопытством. Не было ни беспокойства, ни страха; лишь спокойная уверенность.
Женщина сделала шаг к машине.
— Я слушаю.
Автоматически Глинн сделал ряд мысленных заметок. Женщина совершенно не пользовалась косметикой и держала свою небольшую, но удобную сумочку плотно прижатой к боку. Высокая, но с прекрасным типом кости. Хотя её лицо было бледным, крошечные морщинки вокруг зелёных глаз да россыпь веснушек показывали, что она провела годы под солнцем и ветром. Её голос был низок.
— На самом деле, разговор может занять некоторое время. Могу я вас куда-нибудь подвезти?
— Не нужно, спасибо. Вокзал неподалёку, в нескольких кварталах.
Глинн кивнул.
— Направляетесь домой, в Нью-Рошель? Расписание не очень удобно. Я буду счастлив вас прокатить.
На этот раз удивление на её лице длилось дольше, и когда оно ушло, его сменило выражение обдумывания в глазах цвета морской волны.
— Моя мама всегда твердила, чтобы я никогда не садилась в машину к незнакомцам.
— Ваша мама была права. Но мне кажется, то, что я вам скажу, вы выслушаете с интересом.
Женщина обдумала это, и через несколько секунд кивнула.
— Очень хорошо, — сказала она, открывая дверцу и садясь в машину.
Глинн заметил, что она держит сумочку на коленях и, что немаловажно, её рука остаётся на дверной ручке. Он не удивился тому, что она приняла его предложение. Но на него произвело впечатление её способность оценить ситуацию, обдумать возможности и быстро прийти к решению. Она пошла на риск, но не безрассудно. Именно этого он и ожидал, изучив её досье.
— Вам придётся говорить мне, куда ехать, — сказал Глинн, отъезжая от обочины. — Эта часть Нью-Джерси мне незнакома.
Вообще-то, тут он покривил душой. Он знал с полдюжины маршрутов к графству Вестчестер, но хотел посмотреть, как она отдаёт команды, пусть даже такие малозначительные. Пока они ехали, Бриттон оставалась собранной, отдавая немногословные распоряжение с манерой человека, который привык, что ему подчиняются. В самом деле, женщина производила впечатление, возможно, тем более сильное в свете её единственной катастрофической неудачи.