Ледянаая страна
Шрифт:
– Кроме того речь пойдёт о некоторых тонкостях самообороны, я не могу пропустить их. Они наняли специалиста по теме вода.
– Научи меня всему, когда вернёшься!
– сказала я.
– Нужно ожидать, что Бальтазар появится вновь. Парэлсус не верит в то, что он мёртв. Он думает, что Бальтазар всё это подстроил.
– Возможно в этом есть смысл.
– Адам задумчиво нахмурился.
– Для разнообразия я думаю, как он.
– Забери с собой Энакина и пожалуйста, а потом забудь его в лагере, - попросила я.
– Энакин останется здесь, с него пока достаточно принимать участите в занятиях.
– Правда?
– Нет, лучше не спрашивай. Пока меня нет рядом, я не смогу следить за тем, чтобы он держался от тебя подальше.
Он крепко обнял меня за талию, а я не смогла сдержать смех.
Потом его голос снова стал серьёзным.
– Это действительно так, с ним не может справиться даже адмирал. У Энакина есть кое-какие трюки в рукаве, которые являются для меня полной загадкой. Действительно впечатляюще.
– Душ свободен!
– услышала я голос Лоренца из рабочей комнаты.
– Мне пора, - сказала я и с тяжёлым сердцем высвободилась из объятий Адама.
– Позаботься о себе и ...
– Он улыбнулся.
– Будь на связи.
Я приложила руку к сердцу и смотрела, как он покидает мою комнату.
– Каждый час, а если хочешь, то и каждую минуту.
Он в последний раз улыбнулся мне, а потом ушёл.
"Я люблю тебя", ещё услышала в голове его слова, а потом окончательно осталась одна.
Параграф 501
Октябрь прошёл, и температура всё чаще падала ниже нуля. Профессор Нёлль, вопреки моим ожиданиям, выбрал своей целью не только первокурсников. Нет, он с удовольствием и при любом удобном случае взваливал работу в качестве наказания студентам всех курсов.
После того, как Грегор Кёниг неоднократно пожаловался, сказав, что драконы не могут столько какать, чтобы каждый день обеспечивать работой сразу пятнадцать студентов, он запретил профессору Нёлль назначать уборку навоза в драконьих пещерах в качестве наказания. Профессор Нёлль был в ярости, когда плебей посмел дать ему указания. Но после того, как Грегор Кёниг объяснил профессору Эспендорм, что стоящие без дела студенты уже только своим присутствием сводят Аврору с ума и мешают высиживать ей яйцо, профессор Нёлль проиграл.
Потому что против «Святого яйца», как его между тем называли, у него не было ни малейшего шанса. Если бы репортёры «Мира драконов», которые были теперь постоянными гостями в Акканке прознали, что благополучие будущей матери в опасности, то это означал бы конец профессиональной карьере профессора Нёлль. Он в конце концов понял это и оставил Грегора Кёниг в покое. «Святое яйцо» находилось в центре внимания всего магического мира. Делали ставки, в какой день вылупится малыш в следующим году. «Хроника Короны» призывала к конкурсу в выборе имени, и почти все высокопоставленные патриции уже падали заявку, чтобы стать крёстным отцом или матерью нового дракончика.
После того, как он потерпел неудачу с Грегором Кёниг, у профессора Нёлль появилась идея раздавать наряды на уборку и дежурство по кухне. Но таким образом он только настроил против себя фавнов, которые гордились своей работой,
Так как все наказания профессора Нёлль были теперь впустую, большинство студентов даже больше не проявляли к нему должного уважения. В результате чего профессор Нёлль ходил по коридорам Тенннебоде, словно паровой котёл, который вот-вот взорвётся и только того и ждал, что кто-то нарушит правила хорошего поведения.
Когда он все-таки захотел вышвырнуть из университета Скару Энде, потому что та использовала ветер во время его лекций, чтобы привести в порядок свою причёску, он окончательно лишился расположения профессора Эспендорм, которой пришлось встречать и успокаивать разъярённого отца Скары.
С другой стороны, профессор Пошер, который всё ещё не преодолел разочарование по поводу неудовлетворительной успеваемости студентов Тенненбоде и преследовал честолюбивую цель снова поднять общий уровень успеваемости. В конце каждой лекции и каждого семинара он проводил с одним из студентов пятиминутное тестирование.
Если студент заваливал тест, то все должны были после ужина появится на повторной лекции. Так как, не считая Энакина, чаще всего все проваливались, у нас каждый понедельник и каждую среду занятия длились до девяти часов вечера, благодаря чему оценка популярности профессора Пошера среди студентов упала ниже нуля.
Так же он вызвал недовольство Грегора Кёниг, потому что жокеи теперь почти каждую среду пропускали тренировку. Но как будто этого было ещё недостаточно, профессор Пошер оказался настолько некомпетентным в качестве целителя, что скорее представлял для здоровья больных и раненных угрозу, чем помощь.
Энакин однако пользовался большим уважением среди студентов, потому что был гарантией свободного вечера. Также он показал своё мастерство, как наездник дракона. Он был первым и единственным жокеем в памяти Грегора Кёниг, который тридцать два дня подряд не был сброшен со спины Ариэля, и с каждым последующим днём, когда он летал на Ариэле, и тому не удавалось сбросить его с помощью своих крутых поворотов и безрассудных петель, его слава возрастала.
Репортёры «Мира драконов», которые устали постоянно наблюдать за «Святым яйцом», ревностно набросились на нового чудо-жокея. Меня это прекрасно устраивало, потому что теперь почти никто не обращал на меня внимания. Будучи плебеем, я всё равно не играла в команде слишком большой роли, пока Энакин фигурировал в качестве одарённого патриция. За это я действительно была ему благодарна, даже если он, при любой возможности, действовал мне на нервы своими неустанными лекциями об исторических кульминационных моментах. Но я сдержала обещание, и редко была грубой по отношению к Энакину, что он вознаградил своего рода простосердечной дружбой в мой адрес.