Ледяная царевна
Шрифт:
Катя успела выставить руки вперед, когда стекла балконной двери разлетелись от удара извне, измельчились на тысячи тысяч стеклянных снежинок с остроугольными краями, готовыми изранить их плоть, заставить лопнуть глаза, изуродовать кожу, попасть в рот и нос, в легкие, в печень… причинить боль, равную той, которую испытал в этот миг брошенный бог.
Быстрая сильная ладонь Катерины отбросила стеклянный снегопад раньше, чем хоть одна
А вслед за стеклянными, сквозь образовавшуюся дыру в ночь, холод и белую мглу на них полетели куски льда… Дверь заходила ходуном. От точного сильного удара ветра погас огонь в камине, и комната Башни наполнилась темным удушливым дымом.
– Не отпущу… не отдам… – по-волчьему взвыла буря.
– Да чё ты как маленький! – гаркнула Чуб. – Все, братик, хватит… Хочешь, завтра встретимся опять на катке? До конца зимы еще гулять и гулять… праздники ж только начинаются. Да, Маша?
– Да, – зачастила студентка. – Все еще впереди… щедрый вечер, Новый год, старый Новый год, надвечерье, Рождество, Маланки, Крещенье…
Ветер утих. Снег прекратился.
Все присутствующие в изумлении уставились на Землепотрясную Дашу.
– Ты что же, теперь управляешь плохой погодой? – спросила Катя, сглотнув.
«То, что вы совершаете, – не ошибки…»
Князь Владимир дал богу человеческую душу, Одоевский вновь сделал его богом – единственным языческим богом, почитаемым людьми до сих пор.
Ну а Даша… Даша снова сделала его человеком. Больше – другом. Играючи, заполучив невероятную власть…
– Ну не знаю, – задумчиво почесала нос Землепотрясная Чуб, на миг ощутив себя способной сотрясать землю и небо, равной богам. – Во всяком случае, я знаю, кого попросить, если чё. Да, дедушка?
Она оглянулась. Андрея Андреевича в Башне уже не было. Его внучка испустила горестный вздох, собираясь расстроенно засопеть… Но тут зазвонил ее неугомонный смартфон.
– Кто там? – спросила Даша Чуб недовольно.
– Дед Мороз! – ответил радостный голос.
– Чё-чё?
– Опять?.. – с ужасом выговорила Катя.
– Какой по счету? – недоуменно уточнила Маша.
– Ой, это же я перезаказала число в магазине приколов… – осознала Даша.
– Ну уж нет… Даже не вздумай впускать его! Хватит с меня, – заявила Катерина Михайловна.
– А как же мои подарки прикольные?
– Ау… Девицы-красавицы, –
А Киев стоял белый-белый, и ему шел белый цвет.
Снег сделал несовершенный мир – совершенным.
Снег вернул древнему Граду истинный лик – ирреального города-сказки.
Белый цвет, играющий торжеством органа в душе, покрывающий черные ветви деревьев, крыши домов, поднебесные киевские горы, создал на земле прообраз иного, лучшего мира, и если он правда таков, можно безропотно отпускать свою душу вечно гулять по тем белым садам…
Но пока мы живы, белый цвет зимы, как белый лист, с которого мы начинаем новый год своей жизни… и пишем на нем, гладком, чистом, слова нашей новой веры.
И убеленная Андреевская снова стояла на белой горе, как невеста в преддверии новой жизни, нового счастья и Нового года – настоящего, праздновавшегося с древнейших времен.
И у собора Софии уже стоял пшеничный дидух.
И в домах католиков уже ставили ясли…
И князь Владимир с черным крестом стоял над Киевом – князь-волхв и князь-святой, двойственный, как наш Город, прародитель нашего Города, сохранивший еще множество тайн, не разгаданных его веселыми потомками, спешащими на сноубордах с горы, играющими в снежки, целующимися под сенью его, улетающими душой с его смотровой площадки, навеки окрещенными тенью его креста… не замечающими, что на поперечной крестовой перекладине памятника, поджав под себя одну ногу, сидел некто русоволосый, светлоглазый, прислушиваясь к разговору в далекой Башне.
– Так, значит, звезда на макушке означает Подзвизда, а елка – Велеса? – спросила его сестра. – И елка то же самое, что и дидух, через который к нам входят все предки… И неправда, что елка – символ Христа, а звезда – Вифлеема?
– Почему же неправда? Почему одно исключает другое? – ответила младшая из Киевиц. – Разве не Подзвизд зажег на небе звезду в час рожденья Христа? Разве не Господь первым вывел души из царства мертвых? И если в ночи Тьмы к нам приходят все наши предки, в эти дни к нам приходит и главный…
Сын своего отца, живший под звездами, кивнул – он знал, кто живет над ними. Он ждал его появления.
Ведь если в ночи Тьмы к нам приходят все наши предки, в эти дни к нам приходит и главный предок – тот, кто создал всех нас.
Наш Всевышний…