Ледяная гвардия
Шрифт:
«Фактически святой». Так ему сказали о Воллькендене. Человек, который словами и верой вдохновлял на великие дела. Человек, который мог изменить ход войны, человек, чье имя стало легендой. Разве Экклезиархия могла отвернуться от него? Даже если они
Мангеллан знал. И, злорадствуя, рассказал Штелю. Тогда Штель не стал слушать. А теперь у него не было выбора кроме как признать это.
Легенда была ложью. Тот, ради кого они через все это прошли, так рисковали, был обычным человеком: человеком, оскверненным Хаосом. Воллькендену суждено было испытание, и он это испытание не прошел. Его душа погрязла в скверне навсегда.
У Штеля не было шансов выполнить это задание. От него этого и не ждали. Воллькендена нельзя было спасти.
В конечном счете это было легче, чем он ожидал. Он мог и не пытаться. Надо только разжать пальцы…
И он сделал это, и исповедник Воллькенден полетел вниз — и Штель почувствовал, что его сердце дрогнуло от скорости и внезапности этого решения, о котором теперь было поздно сожалеть.
Он поступил правильно. Штель знал это с убежденностью, которую редко ощущал до того. Он знал это не только потому, что аугметика его мозга говорила, что это правильно, но и потому, что он чувствовал это. Он сделал то, что хотел от него Император — и о чем никогда не посмела бы просить Экклезиархия.
Воллькенден стремительно падал вниз, на необъятную белую
ПОЛКОВНИК СТАНИСЛАВ ШТЕЛЬ молча стоял в кабине челнока и смотрел на холодный, белый шар Крессиды на экране.
Планета выглядела так же, как тогда, когда он впервые прилетел на нее. Но он знал, что Крессида сейчас иная, потому что его внутренний хронометр закончил свой отсчет. Теперь Крессида была мертвым миром; Штель знал, что он не доживет до того времени, когда люди вновь ступят на ее поверхность.
Бойцы его отделения — Гавотский, Анакора, Баррески, Михалев, Грейл, Палинев — сделали все, что должно было сделать. Они отразили атаку мутантов на челнок. Они связались с имперским крейсером, и теперь ждали, когда их подберут. Штель очень гордился ими, но сами они гордости не чувствовали.
Они не выполнили это задание, потерпели неудачу у последнего препятствия — так они думали.
Штель хотел сказать им правду — сказать им, что, в конечном счете, жизнь человека не важна. Что важно, так это легенда о человеке. И сегодня Ледяные воины сохранили одну такую легенду, и она продолжит вдохновлять людей на новые подвиги. Полковник Штель доложит командованию, что исповедник Воллькенден умер как герой.