Ледяная Королева (Трилогия)
Шрифт:
— Что ж, в таком случае ты окажешь мне большую услугу.
Вскинутая бровь дает понять, что сын вождя оценил ответ по достоинству. Он кивает и встает:
— Я рад, что мы поняли друг друга!
Дин тоже поднимается одним плавным движением, протягивает руку:
— Спасибо! — И поясняет в ответ на вопросительный взгляд: — За откровенность.
Тарглан еще несколько мгновений меряет принца пристальным взглядом вприщур, затем кивает и коротко пожимает протянутую руку. Разворачивается и уходит,
Вопреки ожиданиям на другой день я чувствовала себя вполне бодро и довольно легко перенесла следующий переход. Возможно, грело душу еще и то, что на вечер намечались посиделки с песнями, поскольку очередная остановка на отдых и ночлег планировалась у стен городка, который силами партизанствующих местных жителей был уже освобожден от наемников и наместников Черного Короля. Учитывая недавние события, поводов для радости насчитали целых два, решили, что это намного лучше, чем один, и утроили рвение. Так что задолго до заката мы уже были на месте.
Среди толпы оживленно снующего и гомонящего народа я никак не могла высмотреть сестричек-островитянок, поэтому решила проведать главу семейства.
— Мир крову твоему, наш глубокочтимый и высокопроизводительный Папаша Хелль! — Под хорошее настроение мне вздумалось блеснуть учтивостью — разумеется, на свой лад. — Как себя чувствуют прославленные драгметаллические связки сладкоголосого барда?
Вальгранарх, поглощенный настройкой своего фантастического инструмента, отвесил мне изысканный полупоклон, показывая, что по достоинству оценил усилия и заботу.
— А не будет ли так любезен многоуважаемый «золотой голос» и неутомимый отец-герой… — Тут я не удержалась и прыснула в голос. — Короче, не появлялись ли поблизости твои дочурки?
— Появлялись. — Изящные пальцы осторожно подкрутили очередной колок. — И обещали появиться снова, так что будет разумней просто подождать их здесь.
— Уговорил! — Я с готовностью приземлилась рядом и приняла кружку с горячим травяным настоем. — Кстати, о героическом отцовстве…
— Тебя интересует мой богатый опыт или результат?
— Просто интересно, сколько же у тебя детей?
— Восемнадцать, — скромно потупился бард, не прерывая своего кропотливого занятия (в смысле — настройки инструмента). — Все от четырех законных жен. Причем дочек только пять.
— А где сыночки?
— В ополчении, кто где. Не будут же они в такие времена отсиживаться по домам!
— Когда ты только успел?!
— Жизнь — штука долгая, особенно моя! — философски пожал плечами отец-герой. — Можно многое успеть, если захотеть по-настоящему…
— И потрудиться от всей своей широкой
Темная бровь изогнулась лукаво.
— Мне и чисел-то таких отродясь не выучить!..
— Еще покрасней, шалунишка! — прыснула я.
— Рад бы, да за давностью лет разучился, — развел он руками, сокрушаясь почти по-настоящему. — И вообще, насмехаться над престарелыми и немощными грешно!
Теперь мы хохотали дуэтом.
— Что, папочка, снова злыдни обижают? — Входной полог тяжело колыхнулся, пропуская старшую из наследниц.
Ну и жизнь — аж в горле ком, Нет сочувствия ни в ком! Вот сыщу лесок поглуше И устроюсь лесником!— Это я нашла удобный случай процитировать любимую сказку. — Только долго ли тот лесок простоит при такой-то популярности… Не грусти, дай только срок — всех врагов уроем и займемся тобой…
— Меня-то за что?!
— Да нет, в смысле — воздадим должное твоему вкладу в историю королевства. Памятник воздвигнем, например…
Договорить не удалось: я представила, как должен будет выглядеть сей монумент с учетом талантов и пристрастий нашего певца и сочинителя, а по совместительству сердцееда и отца-героя — поперхнулась на полуслове, закашлялась и зашлась от хохота.
Вальгранарх наградил меня взглядом эстета-великомученика, беспочвенно и понапрасну оскорбленного придурковатым и необразованным обывателем.
— И ведь ехидничают все кому не лень! — озвучила сию поучительную картину Эльорина. — Бедный мой папенька: трудишься-трудишься над пополнением населения и улучшением породы, буквально себя не жалея и не покладая рук… вернее, не покладая… в общем, неважно чего, — и никакого тебе сочувствия!
— Спасибо, дочурка! — старательно хлюпнул носом «золотой голос королевства», подмигивая мне и утирая воображаемую слезу. — Хоть кто-то понимает…
— А то мало у тебя понималок и утешалок! — Я весьма непочтительно расхохоталась и махнула рукой.
— Угу, — поддержала меня дочурка. — Вон две уже мчатся наперегонки прямо сюда, половину дозорных затоптали…
Медногривый сердцеед еще глубже вошел в образ — умудрился состроить настолько минорную физиономию, словно ненароком попал на собственные поминки.
— Может, пеплом голову посыпать? — услужливо предложила я, стараясь громко не хихикать.
— Не поверят, — скорбно качнуло головой это чудо ликуартисского разлива. — Посиделки ведь по радостному поводу. А то получится, что меня до такой степени расстроило твое благополучное спасение…