Ледяная королева
Шрифт:
В Орловском университете в соответствии с программой исследований занимались сбором фактического материала, с тем чтобы проанализировать результат воздействия молнии на физиологию человека. Наша группа собиралась по вечерам в кафетерии научного центра. Летний семестр пока что не начался, потому в кампусе в это время было тихо. Я не верила, что беседы в группе мне чем-то помогут — с какой стати? Я вообще не верила, что мне хоть что-то может помочь. Но брат настаивал, и работа в группе была частью исследований, на которые я подписалась. Считалось, что это нужно для общего блага, о котором я нередко забывала. Нед талдычил, что раз взялась, то нужно довести дело до конца. Вероятно, в его словах был резон. Тем не менее у меня не возникало ни малейшего желания тащиться через весь кампус, пусть даже
Наверное, в последний момент мне подсознательно захотелось спрятаться, потому что я спутала день, забыла время и место собрания, однако Нед мне прислал реферат первого доклада, уверенный, что меня он заинтригует. На скоросшивателе значилось: «Обнаженный». Могла ли я его не открыть?
«Обнаженный» раньше был кровельщиком — это одна из самых опасных профессий, как было написано в моей памятке. В тот день, когда в него попала молния, он занимался тем, что перекрывал крышу у тещи. Возраст: сорок четыре года; рост шесть футов два дюйма; вес 240 фунтов. Начинал лысеть, носил бороду. В тот день выпил две банки пива, но на момент попадания молнии пьян однозначно не был. Работал один, проработал к тому моменту несколько часов. Никогда не выигрывал в лотерею, никогда не имел собаки, никогда ничего не обещал, если не был уверен, что сдержит слово. Вплоть до того самого дня.
В тот день, работая, он напевал про себя «Огненное кольцо» Джонни Кэша [8] . Позднее, вспоминая о тех событиях, он понял, что эта песенка пришла ему в голову потому, что у него тогда начался роман с продавщицей из Смитфилдского торгового центра. А жена Джонни Кэша сочинила «Огненное кольцо», как раз когда они только что влюбились друг в друга и у каждого была своя семья. В этой песенке присутствовала страсть, настоящая страсть. Возможно, именно потому он и взялся перекрывать теще крышу при самой неподходящей для этого погоде. Страсть и чувство вины — плохое сочетание. Он хотел загладить вину.
8
Кэш Джонни (1932–2003) — американский певец в стиле кантри и рок-н-ролл, автор песен; обладатель многих наград «Грэмми».
Он оказался неправ.
Наполовину справившись с работой, он вдруг услышал странное шипение и ни с того ни с сего вспомнил о преисподней, поразмышляв, есть она или нет и, если есть, попадет он туда или нет. Потом он почувствовал покалывание в кончиках пальцев. А потом увидел то, что принял за упавшую с неба луну. У луны был хвост, а это уж точно дурной знак. Луной оказалась шаровая молния, упавшая на крышу с его стороны. Похожая на комету, она покатилась точнехонько на него — иссиня-черная, отнюдь не вымышленная и реальная в не меньшей степени, чем грузовик, башмак или живой беспомощный человек. Но кровельщик подумал, что столкнулся с самим дьяволом или падшим ангелом. Вспомнил все, чего не успел в жизни сделать. И самым важным тогда ему показалась собака, которой он так и не завел.
Шипение стало громче, а в следующее мгновение он увидел, что стоит уже на газоне и на нем ничего нет, кроме рабочих башмаков. Одежда рассыпалась в прах, борода сгорела. На фотографиях в файле под названием «Обнаженный» он стоял на белом фоне с широко открытыми глазами и был похож на новорожденного, только что явившегося в этот мир. Нед знал, что мне непременно захочется увидеть этого человека живьем. В конце концов, я не зря стала библиотекарем, так что мне должно было быть интересно, чем все закончилось. Завел ли он собаку? Порвал ли с той женщиной? Сменил ли профессию и кем он теперь работает подальше от неба?
Я вычислила Обнаженного, едва вошла в кафетерий. На вид он с тех пор вроде бы похудел. И, как я, опирался на трость. Значит, в нем тоже застряла «ость» — то есть, иначе говоря, неврологические осложнения у
Большая часть участников в нашей группе и впрямь рады были поговорить об «эффектах молний» — так они называли симптомы своих новообретенных заболеваний. Обнаженный не произнес ни слова, а другие обсуждали свои отклонения точь-в-точь как химики, пытавшиеся понять, почему та или иная реакция пошла вдруг не так, как надо. Хотя, после всего, что им пришлось пережить, в чем можно их упрекнуть? Они не жаловались, не скулили, они лишь констатировали тот или иной факт. Почти все, как и я, мучились головной болью, дурнотой и потерей ориентации. Кто-то не мог работать, кто-то не мог спать, не мог сосредоточиваться, не мог заниматься сексом. Говорят, будто в результате попадания молнии люди становятся гиперсексуальными, электризуются, так сказать, в эротическом смысле слова, однако на самом деле куда чаще встречается эффект прямо противоположный — депрессия и импотенция. Кто-то из нашей группы в итоге страдал от мышечного спазма, кто-то стал заикой, а кто-то оставался абсолютно с виду нормальным, а может, не только с виду. У кого-то были провалы в памяти, кто-то не мог сосредоточиться и терял нить разговора. Один из молодых людей не мог вспомнить, где он родился. А одна девушка все время забывала свое второе имя. Зато все помнили момент, предшествовавший попаданию молнии. Его помнили ярче всего, во всех деталях, хотя именно его-то все как раз и старались забыть.
На соседнем стуле рядом со мной сидел молодой человек, почти мальчишка, лет двадцати с небольшим. Высокий, неловкий, кареглазый. Несмотря на лето, на руках у него были перчатки. Заметив, что я на них смотрю, он наклонился ко мне:
— Хотите взглянуть?
В затылке у меня жутко тикало, и, наверное, голова дернулась. Сосед, судя по всему, принял это дергание за кивок и решил, будто мне интересно увидеть, что он там прячет. Будто мне было до него дело. Его звали Ренни, он не закончил второй курс, восстанавливаясь после молнии, и теперь ждал начала летнего семестра. Ренни снял перчатки, и я увидела, что было у него на руках в тот момент, когда ударила молния, — кольцо на одной руке и часы на другой. И то и другое впечаталось в кожу. Спрашивать, больно ли ему, было излишне — это становилось понятно и по красным еще рубцам, и по той осторожности, с какой Ренни снимал перчатки.
— Жалко, время не показывают, — пошутил про свои «часы» Ренни. Он стал надевать перчатки. Скривился от боли. — Я в тот момент играл в гольф. А знаете ли вы, что пять процентов из всех попаданий молнии приходятся на площадки для гольфа?
— В самом деле?
Поговорить о пережитом все любят.
— Мы там были всем курсом, человек пятьдесят. У нас проводилась благотворительная акция, кампания по сбору средств на ремонт общежития. Мы веселились там, а потом вдруг — бамс. Пострадал один я. Вошла в голову, вышла в землю сквозь ноги. Прямое попадание. У меня там до сих пор еще дырка. — Он пошарил у себя по макушке и наконец нашел. — Вот здесь.
Разговор становился чересчур интимным. Еще немного, и он спросит, в чем я сплю, в ночной рубашке или без? Снится ли мне моя молния? Впадаю ли я в панику и запираю ли дверь при первых признаках грозы?
Но смотрел он на меня приветливо. И я подумала, что невежливо ничем не ответить.
— Я была дома, держала в руке мухобойку. Она угодила в мухобойку.
Он, похоже, остался доволен. Будто я открыла ему важную тайну.
— Ничего себе! Представляю, какая это была неожиданность.
Он сказал это дружески и сочувственно, так что я решила выдать ему еще чуть-чуть информации.
— Мухобойка была с пластиковым лепестком, так вот лепесток расплавился. Я ее купила в «Хозяйственном магазине Эйкса». Мне достался отраженный разряд.
Оставалось надеяться, что я правильно выучила профессиональную терминологию.
— Хорошо, что вы не гоняли мух свернутой газетой. Газета бы загорелась.
Его сдержанность мне понравилась. Он улыбался, и я в ответ тоже улыбнулась.