Ледяное пламя

Кунц Дин Рей

Удары сердца усилились, от их грохота закладывало уши.

Холли услышала звук рвущейся материи. Ей хотелось сказать, что все это лишь плод ее воображения, но она слишком хорошо знала, насколько реален этот кошмар. И тихий обычный звук придал зрелищу жуткую достоверность, отличающую явь от сна или горячечного бреда. Дверь распахнулась настежь, и в этот же миг потолок лопнул и из трещин на них хлынул омерзительный поток внутренностей.

Но этот взрыв ярости оказался последним, силы тьмы наконец выдохлись, и снова воцарился день. Чудовища исчезли, и в открытую дверь Джим и Холли увидели пустую спальню, залитую солнечным светом. Потолок, который только

что был живым и страшным, снова обрел свою обычную поверхность. Вот только в том месте, где лопнул чудовищный кокон, зиял черный пролом. На полу валялись щепки, обломки сухой штукатурки, комки изоляции из стекловаты. Но в этой груде мусора не было ничего живого.

Дыра в потолке поразила Холли до глубины души.

Позапрошлой ночью в мотеле стена тоже вздувалась и пульсировала, как живое существо, но с наступлением утра на ее ровной поверхности не осталось ни единой трещины. Единственное доказательство реальности ночных событий - царапины на коже, но любой психолог скажет, что она сама поцарапала себя во сне. Может, и теперь пыль осядет, и все окажется наваждением.

Однако беспорядок в ванной говорил об обратном. Висевшее в воздухе облако белой пыли было самым что ни на есть настоящим.

Потрясенный Джим взял Холли за руку, и они прошли в спальню, где на белом гладком потолке не осталось никаких следов, но вся мебель была свалена у двери.

Безумие предпочитает темноту, но свет всегда был царством разума. Если пробуждающийся ото сна мир перестал быть убежищем и дневной свет не спасает от лютого кошмара ночи, никто и нигде не скроется от жестокого и неумолимого преследователя.

Глава 2

Тусклый свет единственной лампочки выхватывал из темноты пыльный пол маленького тесного чердака. В поисках разгадки пробоины в потолке Джим с фонарем тщательно исследовал все углы, прошел вдоль системы отопления и заглянул за обе печные трубы. Он и сам не знал, кого рассчитывает найти, но на всякий случай взял с собой револьвер. Существо, которое пробило дыру в потолке, не спустилось в ванную, и, следовательно, могло скрываться где-то наверху. Однако спартанский образ жизни не позволил Джиму забить чердак ненужным хламом, и в пустом тесном помещении под крышей было некуда спрятаться. Довольно скоро он убедился, что, если не считать пауков и небольшого семейства ос, чье гнездо прилепилось между балками потолка, чердак совершенно необитаем.

Покинуть это замкнутое пространство так же невозможно, как и укрыться в нем. Если не считать люка, через который он вошел, единственные отверстия в крыше - две короткие и узкие вентиляционные трубы, закрытые мелкой сеткой, которую можно снять, лишь открутив крепежные винты. Но все крепления были на месте.

На полу были настелены доски, но в некоторых местах их не хватало, и поверх потолочного перекрытия лежал только слой изоляции.

Джим осторожно приблизился к пролому и, заглянув вниз, увидел пол ванной, засыпанный щепками и штукатуркой. Когда потолок треснул, они с Холли стояли как раз на этом месте. Черт возьми, что все это значит? Наконец, решив, что дальнейшие поиски бесполезны, Джим направился к выходу, спустился на второй этаж и задвинул складную лестницу, которая одновременно служила крышкой люка.

Холли ждала его внизу:

– Ну как?

– Пусто.

– Я так и знала.

– Что вообще случилось?

– То же, что и во сне.

– Во сне?

– Ну да, ты же говорил, тебе тоже снятся сны про мельницу.

– Да.

–

Тогда ты знаешь, как в стенах бьется сердце.

– Нет.

– И как они оживают.

– Понятия не имею! В моих снах я всегда оказываюсь на чердаке мельницы, горит свеча, за окном идет дождь.

Она вспомнила, какой у него был ошеломленный взгляд при виде вздувшегося потолка спальни.

– Во сне у меня появляется чувство, что ко мне приближается что-то неотвратимое, ужасное...

– Враг?
– сказала Холли.

– Да. Но он никогда не настигает меня во сне. Я всегда успеваю проснуться.

Крадущейся походкой Джим прошел в спальню. Холли последовала за ним. Остановившись возле кучи опрокинутой мебели, которую ему пришлось отодвинуть от двери, он в оцепенении уставился на безупречно ровный потолок.

– Ведь я видел это своими глазами, - сказал он, словно боялся, что она ему не поверит.

– Знаю, - откликнулась Холли.
– Я тоже видела.

Он повернулся к ней с видом такого отчаяния, какого она не замечала на его лице даже во время полета на борту обреченного "ДС-10".

– Расскажи мне, что ты видела во сне. Мне нужно знать все, даже самую мелочь.

– Чуть позже я все тебе расскажу. А сейчас лучше всего принять душ и переодеться. Мне хочется поскорее исчезнуть из этого дома.

– Да, пожалуй, ты права.

– Думаю, ты знаешь, куда нужно ехать. Он молчал, не решаясь ответить. Она сделала это за него:

– На мельницу.

Он кивнул.

Они вымылись вместе. Только для того, чтобы сберечь время, и еще потому, что после пережитых ужасов никому из них не хотелось оставаться в одиночестве. Холли подумала, что в более подходящей ситуации почувствовала бы приятное эротическое возбуждение. Теперь, если вспомнить бурно проведенную ночь, их чувства оказались на удивление платоническими.

Джим прикоснулся к ней, только когда они выбрались из-под душа и стали поспешно вытираться. Он наклонился к Холли и поцеловал ее в уголок рта.

– В какую историю я вас втянул, мисс Холли Торн?

* * *

Джим упаковывал чемодан, а Холли старалась держаться поблизости от него. Впрочем, она отважилась заглянуть в кабинет, находившийся по соседству со спальней. Комната имела нежилой вид, а поверхность письменного стола покрывал тонкий слой пыли.

Как и все в доме, обстановка кабинета отличалась аскетической простотой. Похоже, стол был куплен по дешевке на распродаже подержанной мебели. Возможно, там же хозяин дома приобрел и две лампы, кресло на колесиках и два книжных шкафа, которые стояли в углу, набитые потрепанными томами.

Все двести или более" книг имели отношение к религии. Массивные тома по истории ислама, иудаизма, буддизма, христианства, индуизма, даосизма и синтоизма. Собрания сочинений Фомы Аквинского, Мартина Лютера, "Ученые и их боги", несколько версий переводов Библии. Холли увидела Коран, Тору, включающую Ветхий Завет и Талмуд, "Трипитаку" буддизма, "Агаму" индуизма, "Зенд-Авесту" зороастризма и "Веды" брахманизма.

Холли поразила удивительная полнота библиотеки Джима, но ее внимание сразу привлекли фотографии на стенах. Она насчитала около тридцати цветных и черно-белых снимков размером 8 на 10. На всех фотографиях были изображены три человека: прекрасная женщина с темными волосами, симпатичный мужчина с открытым лицом и ребенок, в котором Холли немедленно узнала Джима. Разве можно не узнать эти глаза! На одной из фотографий он был еще младенцем и лежал на руках у родителей, завернутый в одеяло.