Ледяное пламя
Шрифт:
Его мутило от страха, но нога сама надавила на педаль акселератора, и стрелка спидометра дернулась и переползла за стомильную отметку - Дорога перевалила через хребет. Внизу лежала круглая, как чаша, долина двадцати-тридцати миль в диаметре. На ее белых, выжженных солнцем солончаках не росло ничего, кроме серых колючек перекати-поля и сухого чахлого кустарника. Может быть, несколько миллионов лет назад в этом месте упал астероид, и след его падения, хотя и размытый прошедшими тысячелетиями, сохранил свои первоначальные очертания.
Черная нить автострады резала
Сначала ему бросился в глаза пикап, черневший в миле впереди. Он стоял по правой стороне обочины возле сухой дренажной трубы, наполнявшейся водой только во время редких ливней.
Сердце учащенно забилось, и, хотя в салоне работал кондиционер, Джима бросило в пот. Он у цели.
В следующий миг он заметил фургон, который вынырнул из сверкающего миража и полз к выходу из долины, туда, где черная нитка шоссе исчезала среди красных скал.
Джим сбросил скорость и, не спуская глаз с удаляющегося фургона, приближался к пикапу. Он не знал, какая от него требуется помощь.
Стрелка спидометра отклонилась влево. Джим ждал, надеясь, что наступит прозрение, но все было тщетно. Обычно он действовал по наитию, подчиняясь приказам внутреннего голоса, существующего в глубинах подсознания, или становился машиной, выполняющей заданную программу. На этот раз все было иначе. С чувством растущего отчаяния Джим затормозил возле пикапа, бросил взгляд на дробовик, хотя и знал, что оружие ему не потребуется, и выскочил из машины. Багажник пикапа был забит вещами. Джим приблизился и через боковое стекло увидел фигуру мужчины, распростертого на переднем сиденье. Рванул ручку двери и содрогнулся от ужаса - все внутри залито кровью.
Человек в машине умирал, его грудь была прострелена в двух местах. Голова, неловко прислоненная к двери, напомнила Джиму склоненную набок голову распятого Христа. Исполненный муки взгляд умирающего на мгновение прояснился.
– Лиза... Сузи... Жена, дочь...
– В слабом голосе незнакомца звучало неистовое отчаяние.
Его глаза закрылись, из груди вырвался последний вздох, голова упала набок. Он был мертв.
Придавленный грузом ответственности за смерть этого человека, Джим отступил от двери пикапа и застыл под палящими лучами белого солнца, опустив голову и уставившись в черный асфальт. Если бы он ехал быстрее и оказался здесь на несколько минут раньше, все было бы иначе.
Джим глухо, мучительно застонал, потом взглянул на удаляющийся фургон, и стон сменился криком ярости. Он понял, что случилось, и знал, что нужно делать.
Вернувшись в машину, он стал набивать патронами глубокие карманы своих голубых брюк. Короткоствольный дробовик двенадцатого калибра лежал рядом, стоило только протянуть руку.
Джим посмотрел в зеркало заднего обзора. Дорога пустынна. Помощи ждать неоткуда. Все зависит только от него.
Далеко впереди полз фургон, ныряя в знойном мареве. Время от времени он словно исчезал за развевающимся занавесом из стеклянных бусин.
Джим
Фургон уступал "Камаро" в скорости, и через несколько минут Джим приблизился к нему вплотную и стал разглядывать старый девятиметровый "Роадкинг", алюминиевые борта которого были поцарапаны, заляпаны грязью и покрыты пятнами коррозии. Занавески на окнах, когда-то наверняка белые, пожелтели от пыли и времени. Ничем не примечательный дом на колесах, принадлежащий семье стариков, любящих путешествовать, чьих жалких пенсий не хватает на то, чтобы поддерживать в достойном состоянии предмет былой гордости.
Вот только мотоцикл "харлей", прикрученный цепью к железной скобе на задней стенке фургона, небольшой, но с мощным двигателем, не мог принадлежать семье пенсионеров.
Ничто в фургоне, за исключением мотоцикла, не вызывало подозрений, и тем не менее за его стенками притаилось зло. От него исходили мощные черные волны. У Джима перехватило дыхание, будто он мог почувствовать смрадное гниение тех, кто прятался в фургоне.
Какое-то время он колебался, не зная, что предпринять, опасаясь, что его действия поставят под угрозу жизнь женщины и ребенка. Но и медлить было нельзя. Чем дольше жертвы пробудут в руках преступников, тем меньше у них шансов остаться в живых.
Он пошел на обгон, решив, что обойдет фургон и мили через две поставит свою машину поперек дороги.
Но, очевидно, водитель "Роадкинга" видел, как Джим останавливался возле пикапа. Стоило "Камаро" поравняться с фургоном, как тот резко вильнул влево и со скрежетом обрушился на маленькую машину Джима.
"Камаро" подбросило, и Джим с трудом выровнял машину. Борт фургона отодвинулся и снова обрушился на него, вытесняя с асфальта на обочину. Еще несколько сот метров они неслись бок о бок: фургон по левой полосе, рискуя столкнуться со встречной машиной, которая могла вынырнуть из знойного марева;
"Камаро", вздымая клубы пыли, по самому краю обочины.
Дорожная насыпь возвышалась на метр от поверхности пустыни; стоило чуть притормозить, машину выбросит с дороги, и она закувыркается вниз. Джим осторожно ослабил нажим на педаль, замедляя ход.
Но водитель фургона разгадал его замысел и тоже сбросил скорость. Держась вровень с "Камаро", он стал неотвратимо, сантиметр за сантиметром, выдавливать маленькую легковушку с обочины.
"Камаро" был намного легче фургона, и, несмотря на все усилия Джима, переднее колесо провалилось в пустоту. Он нажал на тормоз. Слишком поздно! Заднее колесо сорвалось с обочины, "Камаро" завалился влево и рухнул под насыпь.