Ледяное проклятье
Шрифт:
Шурды обнаружили уничтоженный патруль и подняли тревогу.
Теперь все будет зависеть только от скорости нашего движения и от удачи.
Проклятье… если бы не медлительная волокуша с беспомощным раненым и вязнущий в снегу гном, то мы могли бы попытаться оторваться от преследования…
— Еще быстрее! — проревел я, ускоряя шаг. — Быстрее! К холмам что есть силы!
Снова послышался отрывистый звук рога, затем без паузы еще раз и еще раз. Тройной сигнал… Знать бы еще, что он означает.
Напрягая все силы, мы шагали вперед на пределе наших возможностей. И каждый раз, когда я оглядывался назад, то боялся увидеть идущих по нашим следам жаждущих крови шурдов.
Глава
СХВАТКА
— Шу-урды! — Пронзительный вопль заставил меня резко обернуться и взглянуть назад.
Погоню увидел Лени. Почти слепой, с набухшей кровью повязкой на лице, он приподнялся на волокуше и с криком протягивал руку назад. Там, далеко за нашими спинами, на белоснежном снегу Асдоры появилось два небольших темных пятна, стремительно приближающихся к нам. Так стремительно, что это могло означать лишь одно — по нашему следу пустили темных сгархов. Два огромных зверя с всадниками на спинах, опустив массивные головы ко льду, прыжками неслись вперед. От них не уйти.
Нас настигала сама смерть.
Со стоном Лени почти наощупь ухватился за рукоять лежащего рядом топора и кулем вывалился из волокуши на снег, испачкав его девственную белизну своей кровью. Заворочался и медленно поднялся на ноги, опираясь на топор.
— Уходите, господин. — Лени был страшен. Исполосованное лицо едва прикрыто сползшими бинтами, не скрывающими зияющую пустотой глазницу. — Уходите все. Я задержу их.
— Нет! Я не уходить! Сражаться вместе! — крикнул Тикса, срывая с пояса молоток. — Не уходить!
— Никто не уйдет, — хрипло бросил я. — Бессмысленно. От сгархов не оторваться и не спрятаться.
— Уходите, господин, — упрямо повторил покачивающийся Лени. — Хотя бы вы. Мы задержим их, насколько возможно. Мы выиграем вам время…
— Нет! — отрезал я и взял с волокуши сверток со своим двуручным мечом. Против сгархов короткие мечи бесполезны. — Мы дадим этим тварям бой! Ниргалы! Приготовить оружие! В первую очередь сшибайте наездников!
— Да! Мы дать им бой! Такой бой, что они никогда не забыть! — кивнул Тикса, исподлобья смотря на приближающихся сгархов.
Преследователи уже увидели нас и заметно ускорились. Один из наездников поднес ко рту изогнутый рог и издал протяжный рев. Подает сигнал и направление движения для отставших шурдов. Как будто двух сгархов недостаточно, чтобы разделаться с несколькими смертельно уставшими воинами.
Трусливые твари…
— Не дайте им с ходу смять нас! А они постараются это сделать! — Я отдавал приказы, хотя сам не верил в их действенность, сгархи слишком быстры. — Ниргалы, стреляйте по готовности!
Те словно ждали моего приказа. Разом подняв оружие, ниргалы спустили тетивы, и навстречу сгархам со свистом умчалось два арбалетных болта. Обычно ниргалы били без промаха, но попасть в наездника, прижавшегося к спине неровно скачущего сгарха, было крайне трудной задачей. Оба выстрела пропали зря. Ушли в никуда. А сгархи не стояли на месте, приближаясь с каждым мигом.
— Еще! — крикнул я, срывая с меча покрывающие его шкуры. — Сосредоточьте огонь на левом сгархе!
Следующий сдвоенный выстрел оказался более удачным. Один из болтов по касательной прошел по морде зверя и завяз в бедре наездника. Шурд заверещал, наклонившись в сторону и хватаясь за простреленное бедро. Это его спасло — пущенный Шрамом болт вместо груди вонзился гоблину в левое плечо, и, захлебнувшись криком, тот откинулся назад, чудом не свалившись со спины сгарха.
— Вот так! — яростно заорал я, потрясая над головой мечом. — Вот вам, твари!
Третьего залпа не последовало — противник сократил расстояние до пятнадцати шагов. Человеческих шагов. Для сгархов —
Подскочивший Тикса резко взмахнул рукой и метнул в морду сгарха испещренный загадочными символами гномьего языка камень. На таком расстоянии трудно было промахнуться. С глухим шлепком камень врезался в покатый лоб зверя и с треском разлетелся на куски. Зик-кдахор. Метательное оружие Подгорного народа на этот раз подвело — резко остановившийся сгарх уцелел и со злобным рыком замотал окровавленной мордой. Второй зверь не замедлил хода и с оглушающим ревом налетел на нас. Сидящий на спине сгарха наездник спустил тетиву лука. В меня с глухим стуком стуком врезалась стрела, переломившись от удара и отлетев в сторону. Я даже не пошатнулся.
Сгарх с молниеносной скоростью крутнулся на месте, и одного из ниргалов сбило с ног ударом когтистой лапы. Второй ниргал бесстрастно шагнул вперед и полоснул мечом, глубоко взрезая шкуру зверя, а заодно и ногу его наездника. И тут же воина сокрушил мощнейший удар второго сгарха, буквально вбивший его в снег. Оправилась таки зверюга. По броне придавленного ниргала заскрежетали клыки, стараясь вскрыть железную скорлупу. Дальнейшего я уже не видел.
Перестав быть сторонним наблюдателем, я отрешенно шагнул вперед и с ледяным спокойствием вонзил меч в опущенную шею сгарха, что продолжал терзать ниргала. С силой навалился всем телом, погружая лезвие еще глубже в неподатливую плоть, стараясь задеть и рассечь позвонки. С ревом сгарх вскинулся на задние лапы, орошая снег льющейся из пробитой шеи кровью. Меня сотряс чудовищный по силе удар, пришедшийся по груди, и я почувствовал, что лечу спиной вперед… вместе с истошно верещащим гоблином. Сбивший с ног и откинувший назад удар вместе со мной сорвал со спины зверя «поводыря», чья окровавленная нога до бедра была опутана ледяными щупальцами. Тяжело рухнув в снег, я невольно вскрикнул от пронзившей затылок боли — с силой приложился им о собственный шлем при падении. В голове помутилось. Тяжело перевернувшись, я с трудом поднялся на колено и едва не рухнул вновь из-за сотрясающих меня беспорядочных рывков. В шаге от меня пронзительно выл катающийся по снегу шурд, стараясь сбросить с себя ледяные отростки, стремительно погружающиеся в его тело. Крохотный миг — и шурд захрипел, безвольно обмяк, его перекошенная в судороге рожа на моих глазах серела и словно усыхала. А я почувствовал неожиданный прилив сил. Сознание прояснилось, впившаяся в затылок боль затихла.
Не задумываясь, я рывком поднялся на ноги и, шагнув к мертвому шурду, обрушил на его голову лезвие меча, глубоко прорубив затылок и раскрошив сжимающий затылок изогнутый костяной гребень. Не останавливаясь ни на мгновение, я уже заученным движением обхватил пучок щупалец у основания и силой рванул на себя, выдирая из трупа гоблина. Отбросил их за плечо — ледяные побеги тут же взвились в воздух и затрепетали над моей головой — и неожиданно стремительно кинулся обратно в бой, словно бежал налегке, словно не нес на себе тяжесть доспехов и оружия.
Я мчался к оставшемуся без «поводыря», но не ставшему без него менее опасному сгарху. С вспоротым боком, с глубоко пробитой шеей, откуда хлестала кровь, эта зверюга продолжала сражаться, по-прежнему придавливала ниргала к земле и грызла, грызла его своими страшными клыками. Потеряв контроль со стороны «поводыря», сгарх пришел в бешенство и теперь вымещал всю накопленную злобу на первом попавшемся на его глаза враге. Слепая ярость. Поваленный ниргал вслепую отмахивался ножом, другой рукой стараясь достать до отброшенного в сторону меча.