Ледяное сердце Северины
Шрифт:
В молодости лучшими супружескими ночами для нее были те, когда Витя оставался на дежурство. Можно было надеть любимую фланелевую пижамку и уютно устроиться в постели с книжкой и чаем. А потом заснуть, раскинувшись наискосок по всей кровати, и не бояться, что, ворочаясь во сне, не даст Виктору выспаться.
Жены других докторов ревновали к ночным дежурствам, ругали, если мужья набирали слишком много, а Александра – никогда. Она только лицемерно сокрушалась, что Витя не щадит себя, в глубине души радуясь каждой свободной ночи.
Фанатично
Раньше, когда она была молодой красивой женщиной, Александра с тягостным чувством начинала думать, что после последнего раза прошла уже неделя, значит, вскоре снова будет секс. Скорее бы уже отстреляться до следующего раза…
Но в последние годы эти несколько минут неудобства стали доказательством ее привлекательности, того, что Витя не утратил к ней интерес, хоть молодость осталась позади.
Виктор уснул, по обычаю не выпуская ее из объятий, а Александра представляла завтрашний визит в редакцию и никак не могла успокоиться. Ей виделись самые разные варианты: прогонят, прочитав первые строчки, посмеются над детским лепетом тридцатилетней выдержки, холодно улыбнутся, а за спиной покрутят пальцем у виска. А вдруг примут к публикации?
Она подумала о Кате. Странная ирония судьбы: именно в тот момент, когда у дочери сорвался прекрасный шанс сделать карьеру, мать неожиданно выходит из тени. Получается, она заедает Катину жизнь?
От этой мысли стало так тяжело, что Александра украдкой перекрестилась. Дай бог, пусть рукопись отвергнут. И чем грубее, тем лучше.
Как всегда бывает, действительность оказалась совсем иной, чем представляла Александра. Издательство занимало этаж в известном бизнес-центре. Просторные светлые помещения с большими окнами были обставлены сдержанно, но уютно, именно так, как нравилось Александре. Несмотря на все вчерашние зароки, ей нестерпимо захотелось стать частью этого мира. Лида повела ее к редактору, с которым была договоренность о встрече. Это оказалась не красавица с надменным лицом, как нафантазировала вчера Александра, а пожилой симпатичный бородач в мешковато сидящем костюме.
Коротко поздоровавшись, он открыл «Приключения Ани», надел очки в старомодной роговой оправе и углубился в чтение.
Ожидая вердикта, Александра сидела, выпрямившись, на краешке стула, а Лида хихикала тихонько и подталкивала ее, совсем как в школе.
Одолев несколько страниц, редактор тепло улыбнулся ей. Снял очки, отчего у него сразу сделался растерянный вид, и задумчиво постучал дужкой по носу. Александра подобралась, решив, что этот милый человек подбирает слова, чтобы не обидно, но точно определить ее детскую графоманию.
– Хорошо… – протянул редактор, – нет, очень, очень хорошо! Простите, Александра… ээ…
– Сергеевна, –
– Так вот, Александра Сергеевна, это очень хорошо. Удивлен, что вы с таким убедительным стартом не стали писателем или журналистом.
Она мягко улыбнулась. Не рассказывать же здесь про мамины напутствия. Мало того что редактор обидится за богемную профессию, так еще Лида разразится пламенной речью о мужском шовинизме и прочей ерунде.
– Это ведь ваши родители сделали машинописную копию и переплет? Значит, по достоинству оценили ваше творчество. Не знаете, они не пытались издать вашу рукопись? Насколько я помню, в те годы был интерес к талантливым детям. Ника Турбина, Надя Рушева…
– Папа служил секретарем горкома, – сказала Александра, – если бы мой детский лепет опубликовали, начались бы ненужные разговоры. А папа всегда был кристально честным руководителем, и не захотел позориться из-за такой глупости. Хотя, возможно, он бы и рискнул, если бы не понимал, как губительно может отразиться на ребенке ранний успех.
– Тоже верно, – протянул редактор, – но теперь-то никто нас не упрекнет, что мы слишком поторопились. Мы займемся вашей рукописью, а вы, голубушка, садитесь-ка за новую!
– Я?
– Именно. Приключения Ани-2 или приключения Тани, как угодно. Читатели быстро вас раскусят и с нетерпением будут ждать новой книги.
– Но я не знаю, о чем писать… – растерялась Александра, – я веду скромную жизнь матери семейства.
– Ты же работала учительницей! – не выдержала Лида. – Должна про детей-то знать!
Александра покачала головой, досадуя на несдержанность подруги:
– Я работала на полставки и видела свою задачу в том, чтобы научить детей математике. Никогда не хотела их изучать и вникать в психологию. Я даже классное руководство не брала.
Кажется, редактор посмотрел на нее с осуждением. Ну да, такая эгоистичная позиция не может вызывать симпатии, но Александре всегда казалось кощунством тратить силы на чужих детей, когда семья нуждается в ее заботах. Нужно понимать, что Виктор – уникальный хирург, он спасает человеческие жизни, и ее первый долг перед обществом – обеспечить ему наилучшие условия для работы. Чтобы никакие бытовые мелочи не отвлекали и не раздражали его.
А сушить детям мозги и без нее кому найдется.
Несмотря на Александрино равнодушие, у нее складывались на зависть хорошие отношения с учениками. Дети доверяли ей, некоторые, особенно девочки, делились тайнами и спрашивали совета, да и на уроках вели себя сравнительно прилично. Вероятно, они подсознательно чувствовали, что она не хочет никак их переделать и воспитать, или проникнуть в их тайны, а раз нет насилия, то не нужно сопротивление.
– Я оставила работу семь лет назад и совершенно не знаю, чем живут нынешние школьники.