Ледяной фонтан
Шрифт:
– По обратному адресу, пожалуйста!
– Хорошо! – послушно кивнул тот.
К ужасу Саньки Джонас расправил на столе скомканную записку и ловко сложил из нее маленького белого голубя, объясняя:
– А то не долетит!
– Хм, ладно, – кивнул парень, протягивая руку, – Сашка! Будем знакомы!
– Дима! – шепотом соврал сосед, отпуская на волю бумажную птицу.
Та, словно живая, весело взмыла ввысь, а затем стала плавно снижаться к цели – той самой Ольге.
Бумажного гонца пытались поймать несколько рук, но каждый раз голубь уворачивался, словно живой. Наконец, он плюхнулся
– Дай сюда! – нетерпеливо вырвал записку Денис, порываясь прочитать, – мне должен был прийти ответ!
– Молодой человек! Покажите мне ваш листок! – прямо над ухом прозвучал строгий голос профессора, – отдайте шпаргалку! Или вы сейчас же получите неуд!
– Это не мое! Не мое! – испуганно оправдывался парень, пока преподаватель возвращался к доске.
– Чье это? – строго спросил профессор, вертя запиской над головой.
В ответ была мертвая тишина – у Саньки екнуло сердце.
– Чья это переписка?! – вопрос повторялся снова и снова, – если я выясню, то все адресаты и отправители пойдут на пересдачу!
– Это мое! – как ужаленный вскочил Санька, все резко обернулись, – это мой листок!
– Очень хорошо, молодой человек! Что же тут? – улыбнулся профессор, – кому вы это писали?!
– Никому! Ничего! – мямлил парень, – я сам себе писал! Это моя шпаргалка!
– Что ж, – вздохнул профессор, – если это шпаргалка, то тут ничего личного нет! Позвольте я взгляну! Но если вы меня обманываете, молодой человек…
Профессор осторожно расправил листок, его глаза напряженно забегали по строчкам, перечитывая написанное снова и снова. Затем он быстро вынул из кармана пиджака огромный носовой платок, серый от мела и стер им со лба выступившие капельки холодного пота. Перед ним в семи четких строчках было написано доказательство той самой теоремы, над которой он бился долгие десять лет.
– Вы… вы сами это сделали?! – профессор, едва дыша, снял заляпанные мелом очки, – это невероятно!
Сашка, недоумевая, нахмурился. Сзади него на пару рядов выше, с самодовольной улыбкой сидела Леонисса, по совместительству Вика Зайцева, и теребила в руках кожаный ремешок своих магических золотых часов. Чего-чего, а вот чтобы профессор вслух прочитал Ольге записку, написанную рукой Джонаса, она допустить не могла.
Тяжело дыша, словно после тяжелого финиша, а не после сданного на «отлично» экзамена, Сашка выскочил за массивные двери в коридор. Он снова открыл зачетку: оценка ни сколько не изменилась. Парень быстро сунул ее в карман и обвел ошарашенным взглядом коридор. На противоположном конце, бросив сумки на подоконник, о чем-то тихо спорили двое ребят. Один был высокий худой с бледным лицом и курносым носом в ярких веснушках. Благодаря своим рыжим вихрастым волосам парнишка походил на горящую спичку. Его звали Антон, но в институте это имя было не длиннее, чем Тон. Перед ним стоял его родной брат Филипп, в народе называемый Фил. Выглядел он точь-в-точь, как
Позади Сашки заскрипели тяжелые двери: из лекционной вышел его новый белобрысый знакомый с небесным взглядом.
– Что там было?! – как ужаленный подскочил к нему Санька, хватая обеими руками за плечи.
– Отлично! – улыбнулся ему Дима, – мне досталось распределение Гаусса…
– Не в билете! В письме! – от волнения Сашка перешел на крик, – что там было написано?!
– Хм… Не знаю, ты же видел, я его не читал! – возмутился парнишка, но затем его бледное лицо озарилось улыбкой, и он добавил, – а ты заметил, как она улыбалась?
– Она улыбалась и ему тоже! – выпалил парень, отпуская худые плечи товарища.
– Да, улыбалась и ему, – согласился Дима, и немного подумав, добавил, – но письму она улыбалась по-настоящему, глазами…
– А как это, по-настоящему? – задумчиво спросил Сашка.
– Первый шаг самый трудный, первый мост самый хрупкий! Их нужно делать. Их нужно строить! – со вздохом сказал Дима, Сашка видел свое отражение в его бездонных глазах, – даже если они и бумажные…
Двери снова заскрипели, выпустив в коридор безумно довольную Викторию Зайцеву, окутанную рыжим облаком собственных волос.
– Увы, бумага горит слишком быстро, – дополнила она фразу Димы, презрительно сверкнув в его сторону зелеными глазами, – тебя зовет Циркуль! Иди! Ты где-то напортачил!
Дима, не хотя, молча, отправился в лекционную, а на лице жгучей красотки заиграла кокетливая улыбка:
– Эй, красавчик, – сладко пролепетала она, обращаясь к ошалевшему Саньке, – мне нужен персональный репетитор по теории вероятности…
– Он знает только теорию неприятностей! – смеясь, в один голос ответили Тон и Фил. Они незаметно подошли к беседующим.
– Правда что ль?! – улыбнулась им Леонисса, довольная полным оцепенением Сашки и теперь желающая вызвать в нем волну ревности, – а вы, мальчики, знаете статистику? – подмигнула она раскрасневшимся близнецам.
Дальше последовали ее хитрые вопросы, братья отвечали скомкано и невнятно, перебивая друг друга и все сильнее краснея. Сашке казалось, будто это коварная зеленоглазая кошка играет с двумя маленькими рыжими мышатами. Они радостно пищали и лезли наперегонки, толкая друг друга, прямо в ее острые когти. Леонисса манила их в пропасть милейшей улыбкой победителя. Пара нужных фраз и их сердца у нее в сумочке.
Но тут случилось непредвиденное: разгоряченный Фил за что-то ударил своего брата по лицу. Брызнула горячая кровь, по полу разлетелись позабытые приглашения. Двойняшки, сцепившись, словно заклятые враги, покатились по полу. Сашка с ужасом взглянул ей в лицо: все та же торжествующая самодовольная улыбка, выражение ее губ совсем не поменялось, а вот глаза жадно блестели.
– Думаю, они не особо сильны в статистике, – Леонисса снова переключилась на Сашку, протягивая яркий пригласительный билетик, – надеюсь, хоть там ты станешь чуточку сговорчивее.