Ледяной свидетель (сборник)
Шрифт:
Пробираясь к оцепленному месту, Гуров недоумевал, почему среди машин нет кареты «Скорой помощи». Из разговора с Крячко он сделал вывод, что тот попал в серьезное ДТП со смертельным исходом. Следовательно, должны быть и еще пострадавшие. Однако ничего такого не наблюдалось, по крайней мере издали.
Пробравшись, наконец, к месту аварии, Гуров увидел Крячко в компании долговязого парня. Парень был прикован к левой руке Стаса наручниками и, когда тот поворачивался, вынужден был повторять его траекторию. А так как Станислав двигался размашисто, амплитуда колебаний парня увеличивалась.
Достав на ходу удостоверение, Гуров показал его майору ДПС и, получив молчаливый кивок, двинулся сразу к Крячко.
– В чем дело, Стас? Где труп, где пострадавшие и при чем тут мы?
– Не части, Лева, – отозвался Крячко. – Пострадавших, слава богу, нет, в том смысле, который тебя волнует. Труп, правда, есть. Вот он. – И Стас кивнул в сторону стоявшего впереди других машин на середине дороги «Опеля» с открытым багажником.
Когда Гуров заглянул внутрь, он увидел торчащие из полиэтиленового пакета человеческие конечности.
– Ничего себе! – воскликнул он и тут же потребовал: – Рассказывай!
Крячко передал ситуацию и, склонившись к висевшему на нем парню, несильно ткнул его в бок:
– Эй, ты! Показания давать будем? Или так и замерзнем здесь намертво? Вон лично полковник из МВД по твою душу прибыл!
Гуров, вообще-то, прибыл лично по просьбе своего лучшего друга, а по душу Коновалова как раз подъезжала машина опергруппы. Он пристально всмотрелся в глаза Коновалова, который к этому моменту совсем закоченел в легкой куртке и тапочках и, кажется, полностью утратил способность не только говорить, но и соображать.
– Так, все ясно. Ни о каких показаниях речи быть не может, пока он не придет в себя. Личность установили?
– Да. – Крячко протянул ему паспорт Коновалова.
Просматривая его на ходу, Гуров обронил:
– Нужно связаться с главком, пусть пробьют по базам, может быть, человечек уже засвечен где-нибудь. Стас, ты все равно остаешься здесь, прими опергруппу и сориентируй. А я пока наведаюсь к нашему лихому гонщику домой. Там должны остаться следы преступления, вот я их горячими и проверю.
– А если он его… – осторожно качнул головой в сторону багажника «Опеля» Станислав, – не дома замочил?
– Значит, будем искать место преступления, – пожал плечами Гуров. – Но, думается мне, все-таки дома. Посмотри на его ноги. В тапках он вряд ли по городу разгуливал. Значит, вышел из дома и погрузил труп в машину, чтобы от него избавиться. Кстати, кому принадлежит машина, выяснили?
– Пока нет, но точно не ему.
– Выясните обязательно. Значит, этого, – кивнул Лев на дрожащего Коновалова, – в машину, держать под присмотром, глаз не спускать. Потом вместе с опергруппой к нам, там он придет в чувство, а после я с ним сам побеседую.
– Вот славно-то! – обрадовался Крячко. – А то я уже устал его на себе таскать! Он хоть хилый, а тяжелый, собака! Висит на мне, как куль с мукой. Слышь, ты! – Он подтолкнул Коновалова в спину. – Шагай давай!
Прежде чем уехать, Гуров еще раз подошел к багажнику и заглянул
Лев посторонился, пропуская к машине прибывшего следователя и судмедэксперта. Обоих он знал хорошо, поскольку это были сотрудники главка, которых он сам же и вызвал. Коротко изложив обстановку, Гуров отправился на улицу Руставели, где в одном из домов был зарегистрирован Артем Коновалов.
Глава 2
Гуров прошел в подъезд, приложив к домофону ключ, изъятый у самого задержанного, и, поднявшись на пятый этаж, остановился у дверей нужной квартиры, прислушиваясь. Полковнику показалось, что изнутри доносится какой-то приглушенный шум. На всякий случай достав пистолет и сняв его с предохранителя, он спрятал руку со стволом в карман, а левой позвонил в дверь. Никто не открывал, и Лев повторил звонок, отметив при этом, что шум не исчез.
Он уже собирался открыть дверь сам, как послышалось какое-то шлепанье, похожее на шум босых ног по полу, дверь отворилась, и на пороге предстала молодая девица, все одеяние которой составляли длинные прямые волосы, не слишком чистые и по этой причине непонятного цвета. Девица уставилась на Гурова остекленевшим взглядом, который очень походил на взгляд Артема Коновалова, из чего полковник сделал вывод, что она по уши накачана той же наркотой.
– Добрый день, милая, – расплылся он в улыбке. – Позволите пройти?
Девица как робот посторонилась, и полковник, пройдя в прихожую, быстро осмотрелся. Левый коридор вел в кухню, и он вначале заглянул туда. Кухня являла собой не лучший образец данного помещения: загаженный стол уставлен грязной посудой, в которой тушили окурки; на плите перевернутый ковшик с вывалившимися из него раздувшимися пельменями; в мусорном ведре, стоявшем прямо в центре, обертки каких-то препаратов и использованные шприцы. Жилище очень наглядно характеризовало своих хозяев.
Гуров покинул кухню, пройдя мимо застывшей девицы, которая по-прежнему безучастно стояла в прихожей – ни дать ни взять Венера Милосская. Собственно, в квартире была только одна комната, куда полковник и заглянул, уверенный, что, кроме девицы, здесь никого нет. И ошибся.
Едва войдя в комнату, он чуть было не получил удар по голове, однако успел заметить мелькнувшую слева тень и среагировал мгновенно, выставив левый локоть вбок, а затем резко двинув им назад. Таким образом он прервал направленный на него удар тяжелой пепельницы, которая выпала из рук нападавшего, а удар локтем под дых вызвал у того булькающий звук.
Повернувшись, Гуров увидел плечистого парня, прятавшегося за дверью, поджидая его. Удар Гурова ненадолго лишил парня сил, но он тут же снова ринулся в бой. Увернувшись, сыщик отметил, что глаза того также налиты безумием. Однако, несмотря на это, парень, пусть и не обладавший ловкостью и быстротой реакции, был очень силен физически.