Ледяные
Шрифт:
Хоккеисты — одни из самых суеверных людей на планете. У всех нас есть свои маленькие причуды, чтобы сосредоточиться на победе.
— Эй, капитан? — Элайджа Адлер, один из наших новичков, маячит позади нас.
— Осторожнее, новичок, — предупреждает Кэмерон. — Он не в настроении.
Я бросаю на своего лучшего друга равнодушный взгляд. Его серые глаза искрятся весельем, а добродушная улыбка становится шире, когда он заканчивает бросать вратарскую экипировку в сумку.
— Расслабься, — он опускается на скамейку запасных
У меня работает челюсть.
— Я бы хотел, чтобы это было завтра вечером, и не мы играли еще одну домашнюю игру.
— Я тоже, — говорит он. — Чертово расписание. Но когда мы проведем вторую игру, мы отомстим.
Я утвердительно хмыкаю в ответ. Он прав. Все в этом году кажется более напряженным, когда мой последний шанс на драфт нависает над головой. В этом сезоне все поставлено на карту.
— Чертовски уверен, чувак.
Кэмерон кладет руку мне на плечо и толкает, чтобы я расслабился.
— Вот так, братан. Сезон еще только начинается. Мы точно выйдем на лед в Frozen Four после того, как надерем задницы в следующих тридцати играх, чтобы попасть в плей-офф.
Восторженные возгласы эхом разносятся по раздевалке от наших товарищей по команде. Несмотря на то, что мы проиграли команде конкурирующего колледжа, их моральный дух не так низок, как мой, потому что стоил нам победы. Они единогласно проголосовали за то, чтобы выбрать меня капитаном команды на летних тренировках. Я подведу их, если не смогу взять себя в руки.
— Что тебе больше нравится после игры? — Ной подсказывает, телефон наготове, чтобы зафиксировать ответ.
— Портер, — рычит Мэдден со своего места на скамейке запасных рядом со мной.
Он без рубашки, лицо покрыто красными пятнами, когда он спешит натянуть толстовку через голову.
— Остынь, Грейвс. Это называется креативная обрезка. — Ноа ухмыляется и подмигивает мне поверх своего телефона. — Ты знаешь, что я продолжаю тебе говорить. Любое разоблачение — это хорошее разоблачение.
Ноа — единственный из нас, у кого есть спонсорские контракты, которых он добился, демонстрируя в социальных сетях свою обаятельную улыбку калифорнийского пляжного парня, светлые волосы и вечный золотистый загар.
Мэдден наклоняет голову, густые темные волосы падают ему на лицо, когда он хмуро смотрит на свои колени.
— Я здесь только для того, чтобы играть в хоккей.
— И с таким настроем на победу, кто бы не захотел спонсировать тебя? — Ной шутит. — И что? Расскажи нам о своем ритуале восстановления после игры. А как насчет тебя, капитан?
— Не сейчас, — говорю я. — Спроси завтра.
Взъерошив волосы, я окидываю взглядом комнату. Здесь вся команда. Никто из них еще не ушел, хотя тренер Ломбард освободил нас. Я прочищаю горло и выхожу на середину комнаты, думая о том, что сказал бы мне папа после проигрыша, и что
— Не позволяйте сегодняшнему вечеру тяготить себя. Сезон не определяется одной игрой. Нам предстоит пройти долгий путь.
Ребята стучат ногами по полу и хлопают. Моя грудь сжимается, когда затянувшееся напряжение в комнате спадает.
— Давайте вернемся сильными завтра, — говорю я. — Увидимся со всеми готовыми к работе.
— Вперед, синие!
Команда как один выкрикивает нашу кричалку, прежде чем начать покидать раздевалку.
— Ты идешь? — Кэмерон спрашивает.
Я делаю паузу, взвешивая свои варианты.
— Все идут? Я мог бы вернуться в дом с кем угодно, кто этого не хочет.
— Нам нужно это сегодня вечером, чтобы завтра мы могли выйти на лед с чистого листа, — рассуждает он.
Я медленно киваю.
— Да.
Он ударяет своим кулаком по моему.
— Отлично парень. Поехали. Давай, новичок. Ты тоже.
Элайджа указывает на себя, широко раскрыв зеленые глаза. Я машу ему рукой, чтобы он не маячил на краю группы.
Мы впятером покидаем арену и начинаем короткий путь от дальнего конца кампуса к местному спортбару. После игры “Лэндмарк” — это то, куда все идут. Порыв прохладного воздуха конца октября приятен на ощупь. Это помогает мне прочистить голову во время прогулки по городу.
Это тоже большая часть хоккея. Если ты не знаешь своих товарищей по команде, никакие тренировки в мире не помогут преодолеть последнюю лишнюю милю, которая проистекает из духа товарищества, сложившегося за пределами катка. Мы вместе живем за пределами кампуса, вместе едим и куда-то ходим. Я вижу их чаще, чем маму и младшего брата, но это нормально, потому что мои товарищи по команде в Хестоне — моя семья.
Когда мы добираемся до достопримечательности, там полно студентов и горожан, которые присутствовали на игре. Они выражают соболезнования вместе с кувшинами пива и лучшими крыльями в штате. Пахнет чертовски божественно. Хотел бы я обмануть планы, которые дал мне диетолог команды, чтобы насладиться этим вечером, но лучшее, чем я могу отделаться, — это парой кружек пива.
Хэмбон, бело-рыжий пес владельца, бродит по комнате, обнюхивая остатки жареной курицы, которые падают. Он подбегает, и я опускаюсь на колени, чтобы поприветствовать питбуля, почесав его за ушами.
— Привет, Хэмми. Ты хорошо отдыхаешь сегодня вечером? — Я посмеиваюсь над тем, как все его тело извивается, когда он виляет хвостом. — Да? Хороший мальчик.
— Наше обычное место занято, — говорит Ноа, когда я встаю.
— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — рычит Мэдден.
Как раз в тот момент, когда мы следим за его взглядом, группа, занимающая конец стойки, кричит в знак празднования. Мое настроение резко падает при виде красного. Некоторые игроки Элмвуда здесь, в нашем баре.