Ледяные
Шрифт:
Мое хорошее настроение улучшается, когда я замечаю Майю, сидящую на скамейке со своими тетрадями. Должно быть, наши графики пересекаются. Я никогда раньше не замечал ее в кампусе, но теперь ее было бы невозможно не заметить.
Ее волосы собраны в синюю заколку в форме цветка. Я опускаю взгляд вниз, на ее шею, которая не прерывается, борясь с желанием поцеловать.
Я ухмыляюсь.
— Так ты все-таки носишь Хестон блю.
Я надеюсь на улыбку, но все, что я получаю, — усталый вздох, от которого сжимается грудь. Я вглядываюсь в ее лицо, и мой
Моя сумка падает с плеча, и я опускаюсь перед ней на колени, накрывая ее руку своей.
— Привет. Ты в порядке?
Она встречает мой пристальный взгляд своим настороженным, а глаза блестят. Они опухшие и налитые кровью, как будто она какое-то время плакала. Мое сердце подскакивает к горлу. Я хочу, чтобы она почувствовала себя лучше, и готов на все, чтобы снять ту боль, которую она уносит с собой.
— Что случилось, детка? — я потираю ее кожу большим пальцем. — У тебя сегодня есть еще какие-нибудь занятия?
Майя качает головой.
— Что..?
Побежденный, ровный тон ее голоса поражает меня прямо в грудь.
Я беру ее за руку и подталкиваю подняться.
— Пойдем со мной. Я знаю, что поможет.
— У тебя что, нет дел? — она сжимает мою руку, как спасательный круг.
— Все в порядке. Сейчас это не важно.
Майя шмыгает носом, переплетая свои пальцы с моими. Я провожу большим пальцем по костяшкам ее пальцев, чтобы успокоить ее, пока веду к своей парковке.
Позже я отправлю электронное письмо своему профессору, чтобы сообщить ей, что пропустил занятие, потому что мне нужно было уладить личное дело. Я еще не пропустил ни одного занятия, так что, надеюсь, она отнесется с пониманием. Но если это не так, мне все равно.
Майя — это все, что имеет значение.
Она замолкает, когда я сажаю ее в машину и отъезжаю от кампуса. Я останавливаюсь у проходной и делаю заказ. Она подходит, чтобы попросить молочный коктейль, роясь в сумочке. Я протягиваю руку, чтобы остановить ее. Все, что я заказал, предназначено для нее, за исключением большой порции воды со льдом, которую я взял для себя.
Озеро находится недалеко от трассы. Я нахожу хорошее место с видом и парком. Она уже наполовину съела свои наггетсы.
— Спасибо, — наконец бормочет она.
— Нет проблем. Лучше?
— Это помогает, — она ковыряется в картошке фри. — Сегодня отстой. Но теперь этот отстой немного меньше.
— Хочешь сказать мне, почему сегодняшний день — отстой?
Вздыхая, она вытирает пальцы и закусывает губу.
— Сегодня я узнала, что одно из последних обязательных занятий для типичного семинара для старших не будет доступно в следующем семестре, если они не найдут профессора, который готов его провести. Тот, у кого я планировала это взять, только что досрочно ушел на пенсию. Мне нужны эти занятия, чтобы закончить школу через три года.
— Доступно ли это в качестве летнего занятия?
Она расстегивает заколку для волос, чтобы поиграть с ней, и ударяется головой о сиденье.
— Думаю, это все еще будет зависеть
Я сочувственно хмурюсь. Это достаточно раздражает — выбирать занятия так, чтобы они не мешали моему спортивному расписанию.
— Какими другими занятиями ты можешь заменить это?
— Я пока не знаю. Я должна поговорить со своим консультантом, чтобы понять.
— Это сработает.
— Надеюсь, — она потягивает свой молочный коктейль. — Спасибо, что принес мне еду и позволил выговориться. Мне жаль, что я свалила все на тебя.
Я сжимаю ее ногу.
— Пожалуйста, не извиняйся. Я здесь, чтобы выслушать все, о чем ты хочешь поговорить. Положись на меня.
Она колеблется, отводя глаза, прежде чем продолжить.
— Проблема с семинаром раздражает, но что меня действительно расстроило сегодня, так это вот что, — она показывает мне сообщение от своего брата. — Это мой дедушка. Он снова в больнице после того, как в последнее время ему стало намного лучше. И..
Скатывается слеза, и ее голос становится напряженным, прерываясь напряженным вздохом. Я обхватываю ладонями ее лицо, вытирая слезы, заставляя ее замолчать.
— Все в порядке.
Ее горло сжимается, когда она сглатывает. Мое сердце, блять, разрывается от ее дрожащих губ, пока она борется со своими эмоциями.
— Я так усердно работала, чтобы закончить школу раньше ради него. Я хочу, чтобы он увидел, как я заканчиваю учебу, но его болезнь только прогрессирует, — Майя зажмуривает глаза, из уголков которых вытекает еще больше слез. — Он большая часть моей жизни. Он тот, к кому я всегда обращалась со своими проблемами. Я… Я так боюсь, что у него ничего не получится и в ужасе от того, что могу его потерять.
— Черт. Прости, Майя, — я расстегиваю свой ремень, затем ее и заключаю ее в объятия.
Вместо того, чтобы отстраниться через мгновение, она прижимается лицом к моей шее, тая рядом со мной. Положение немного неловкое, но это не имеет значения, если это помогает ей чувствовать себя в безопасности. Я буду держать ее так весь день, если ей это понадобится. Я глажу ее по волосам, пока она не перестает дрожать.
Хотел бы я защитить ее от горя. Когда она успокаивается, но все еще остается в моих объятиях, я начинаю говорить о том, что рассказывал только Кэмерону и Ною.
— Я знаю, как это тяжело и страшно. Он, должно быть, так гордится тобой, детка. Я знаю это. — Она прерывисто вздыхает, кивая. — Хотел бы я сказать тебе, что это будет не так больно, но я не могу обещать, что не будет дней, когда это просто поразит тебя. Впрочем, грустить — это нормально.
— Кого ты потерял? Кто-то из твоих бабушки и дедушки?
— Мой папа. — Она замирает, и я провожу губами по ее голове, говоря в волосы. — Это была автомобильная авария пять лет назад. Мне было пятнадцать. Это ошеломило меня. Мы были действительно близки. Хоккей был нашим увлечением, поэтому я чувствую, что частичка его со мной каждый раз, когда я надеваю коньки, даже если это отстой, что он ушел.